Президент СССР, вернувшийся из Фороса, сказал, что «КГБ больше не будет государством в государстве»…
А если бы ситуация развивалась иначе? Ведь в первый день путча такой вероятности не исключал и Ельцин. И он оперативно 19 августа подписал Указ о создании «группы оперативного управления». То есть, был создан дублирующий состав российского правительства. Белый дом был отрезан от внешнего мира, а это правительство руководило из резервного пункта управления, расположенного в лесу – в 70 километрах от Свердловска. Отсюда на всю страну рассылались по телетайпу Указы Президента России и сюда стекалась вся информация.
27.08.91 г.
В связи с бурными событиями стоит отметить обращение Ландсбергиса и «Саюдиса», призвавших население Литвы относиться спокойно к рядовым коммунистам и не допускать расправ над ними.
Начальник отдела в НИИ А.Я., у которого работала моя жена, очень разумный и порядочный человек, которого я искренне уважал за его человеческие качества, был беспартийным, но сочувствующим, хотя в партию его не принимали, несмотря на неоднократные попытки в нее вступить. А не принимали, я думаю, в силу его некоего жизненного скепсиса как раз от разума, который способен был постоянно сомневаться. Жена его Татьяна в отличие от мужа в партии состояла, более того была начальником сектора учета, и в ее отдел стекались все партийные взносы города. Распад СССР супруги приняли, как личную трагедию, а ГКЧП горячо и искренне поддержали. Когда вышел Указ «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР», А.Я. на работе удержался, а жена работу потеряла в связи с упразднением отдела. Семья переживает духовный кризис и крушение всех своих идеалов. Но моя жена мне сегодня сообщила, что супругу А.Я. пристроили начальником отдела социальной защиты населения». Причем помогли ей вышепоставленные коллеги по партии. Они своих не бросают.
И то, глупо повторять очередную охоту на ведьм. Все это уже было.
28.08.91 г.
26 августа открылась Чрезвычайная сессия ВС СССР. По ТВ шла трансляция из зала заседаний. Мы все следили за ходом работы сессии, но лучше дать слово очевидцу:
«Президент Горбачев сидит в президиуме справа в стороне, словно отделяя себя ото всех. Еще больше подчеркивает его отрешенность и обиду какое-то фиолетовое осунувшееся лицо. Уголки губ опущены вниз, глаза нет-нет и стрельнут поверх очков властным, оценивающим взглядом в зал».
Когда он рассказывал о событиях, преломляя их через себя, в словах его было и разочарование и обида. О Лукьянове сказал с горечью и презрением, что тот «предал сорок лет дружбы», а когда они встретились после неудачного переворота лицом к лицу, Горбачев попросту послал его русскими словами.
Лукьянов, выступая, обелял себя и отрицал свое участие в бунте. Да, он, действительно, устранился и не мелькал в действиях, но ведь точно известно, что он и являлся идеологом