Тазик замка Оливье. Петр Сидоров

ли.

      – …три вопроса. Первый – прием в сообщество новенького. – Граф показал на колонну, за которой пряталась непонятная фигура. – Он в нашей среде еще не освоился, поэтому прошу его не шпынять. Ржевский, это я вам говорю. Второй вопрос – отчет о проделанной работе. И – одна и та же тема четвертый год подряд! – кто на это раз и, главное, чего ради спер с новогоднего стола тазик с оливье?

      Привидения загалдели. Поручик Ржевский снова схватился за ножны. Братья Вобликовы затрепетали так, что погасили несколько свечей. Граф закатил глаза. Зачем, зачем пять лет назад он поддался уговорам букиниста возглавить эту шоблу?! Если бы сразу тогда ушел, давно освоился бы на новом месте. Но тазик… Тазик он забрать с собой не мог. И остался.

      Гул недовольных голосов катался по подземелью от стены к стене. Ну что ты будешь с ними делать! Понятно, что шоу только что закончилось и все устали. Но все также прекрасно знают, что в замке в новогоднюю ночь может появиться новый призрак. Гости букиниста то и дело валятся с башни и ломают шеи, задыхаются, упав лицом в салат. Третьи вообще отбрасывают коньки, наткнувшись на нас до предупреждения. Дед, конечно, говорлив, но договор есть договор.

      Стукнув по штофу, граф взлетел над столом.

      – Осмелюсь напомнить высокому собранию, что по договору мы обязаны радушно принять нового товарища в свои ряды. Исторический доклад Мафусаила – часть ритуала. Раз в год вытерпеть его можно. О тазике поговорим позже.

      Поверх завываний и позвякиваний до графа доносился голос докладчика. Дядя Вася, видимо, активно подгонял его кочергой, потому что старейшее привидение сообщества, проскочив сразу несколько столетий, сообщало уже о событиях пятилетней давности. Ну, об этом граф мог рассказать побольше Мафусаила. Ведь именно он договаривался с новым владельцем развалин бывшего дворянского гнезда на берегу речки Оломны о совместном обладании территорией. Торговец потрепанными книгами о вампирах, узнав, что в его собственности хозяйствуют привидения, упал в обморок. Граф было решил, что банда сейчас пополнится новым членом. Но букинист оказался стойким, как Дракула Стокера, и, очнувшись, зафонтанировал идеями почище шутих Петергофа. От девяносто девяти процентов идей графу удалось отбиться. Правда, утомился он при этом так, будто сражался в ста Бородинских битвах подряд. Сошлись на том, что приобретатель развалин, которые он назвал замком Оливье, будет раз в год – в новогоднюю ночь – привозить сюда двадцать пять самых активных своих покупателей, угощать шампанским под салат оливье, а привидения будут развлекать их шоу на свой, привиденческий, манер. В остальные дни и ночи года подлинные владыки новоиспеченного замка могли жить своей обычной, свободной от договоров, жизнью.

      – Добро пожаловать в нашу свирепую компанию! – Закончив доклад бодрящим приветствием, Мафусаил подмигнул новичку, отчего тот сполз по стене на пол.

      Граф поморщился. Что-то с новеньким было не так. Прозрачности что ли ему не хватает? Когда Мафусаила слушал, все свой пиджак теребил. Теперь, вон, в обмороке. Нервный. Ну, потом разберусь.

      Сообщество к этому моменту устало галдеть, и призывать его к вниманию не пришлось.

      – Переходим ко второму вопросу – отчету о проделанной работе, – сказал граф. – Мне хотелось бы услышать, почему наша поэтическая группа выступила на шоу так плохо. У нас целых два поэта: куплетист дядя Вася – граф поклонился в сторону истопника – и символист-модернист Лютиков. Я попросил их объединить усилия и сочинить нечто достойное. И что получилось? Господин Лютиков, повторите то, что вы прочитали перед гостями.