Всезнающие кумушки в своё время поговаривали, что, мол, была когда-то сомнительная история в жизни родителей Захара: обвенчались, мол, давным-давно, а детишек всё нет и нет. Как же так? И у любопытных пошли выдумки-догадки: это, мол, потому что молодой супружник по мужскому делу… хворый. А жёнушка его… (ох, и крутого же нраву была бабёнка!), дак она, якобы, Захарку-то и нагуляла от таборного цыгана! – Кочующих таборов в те поры было много: по пустынным дорогам там и сям тарахтели колёса, заглушаемые плачущей скрипкой и заливистым хором о молодой любви, о ревности, выворачивающей душу наизнанку. И плясали, и вились вокруг костров красавцы-парняги да так, что у местных девок сладко сердце замирало… Ну, а цыганский ли сын Захарка… наверняка, конечно, никто не мог сказать, однако… как ни крути, а в семье-то все рыжие да белёсые, а мальчонка народился смуглявенький – чисто цыганёнок! Так и пошло за ним: «Цыган» да «Цыган»!
Дед мальчишки – Лука, был хромоватым ещё с Гражданской. Долго сапожничал в слободской артели, потом взяли его на Кирзавод сторожем. Но сторожил он только месяц ли два. – Однажды тёмной ночью арестовали Луку и всю его семью. Оказывается, хромой дед с бабкой своею были… не много-не мало… шпионами японской разведки! А дочка с зятем помогали старикам в этом чёрном деле.
Сам дед чистосердечно признался властям, что до революции крепким кулаком был: коровы, лошади и всякое там огромное хозяйство имел, да ещё и механическую сеялку. Даже батраки на него работали! А советская власть, мол, пришла и отобрала всё подчистую. И остался дед-Лука после этого с голым задом. Вот и озлился, дескать, он на советскую-то власть и стал ей всячески вредить: налево-направо пускать слухи о скорой гибели колхозов. «Да, – соглашался издёрганный допросами и бессонницей дед, – призывал я народ не верить молодой советской власти. С дочкой своей и зятем – тоже агентами японской разведки, ходили мы в зерносовхоз, разведывали: сколь и какие механизмы есть в хозяйстве. Сведения японцам передавали». А ещё, мол, вместе с женой-старухой отправили они на тот свет девятнадцать совхозных бурёнок: им в корм, дескать, украдкой рассовали кучу гвоздей. Животины разом и подохли!
Всю семью шпионов и агентов расстреляли. А ценную наличность строго по списку забрали в пользу государства:
полотенца – одна штука
шарф – одна штука
наволочка – одна штука
футляр от очков – одна штука
Мальца-Захарку хотели было выслать из города в специальную приют-колонию, но передумали и оставили в местном детском доме. Там он и воспитывался. После школы Захар закончил ФЗУ (фабрично-заводское ученичество) и кузнецом пошёл на консервный завод. Оно и правильно, в молодой стране ударно строятся фабрики и заводы, специалисты – на вес золота! А у парня и ремесло, и силища – хоть отбавляй!
А вот Виленка-Артист, среднего роста голубоглазый и улыбчивый паренёк, в отличие от Захара, имел мягкие белокурые волосы, нежное, словно выточенное лицо, красивый нос, тонкие музыкальные пальцы и спортивную фигуру.
Уж так вышло, что на сегодняшний день он тоже единственный сынок у отца с матерью. Другие дети умирали в младенчестве. Его отец Филимон Петрович Журов – твёрдый большевик, дал имя сыну в честь вождя мирового пролетариата В.И. Ленина. Филимон Петрович прослужил в Красной армии семь лет, даже получил от товарища Ворошилова в подарок именные золотые часы, чем гордился и никогда их не снимал. С помощью партии и советской власти получил высшее техническое образование и был назначен главным инженером консервного завода.
Мать Надежда Романовна – из дворян. Имела педагогическое образование, а потому направлена на борьбу с беспризорностью в должности директора того самого детского дома, где прошла сиротская жизнь Захарки-Цыгана.
Виленка учился в детдомовской школе. Там было много разных кружков. А сама Надежда Романовна преподавала музыку. Семья жила неподалёку в просторном доме со всеми удобствами и фруктовым садом.
По утрам воспитанников будил горн. Ребята строились на линейку и поднимали красный флаг на высокой мачте. Вилен старался не пропустить построение. Вся его нескучная жизнь проходила в детском доме. Он сдружился с Цыганком, и они вместе учились игре на баяне. Но Вилен проходил ещё обучение и на фортепиано у мамы. Ребята пели, выступали на концертах в самодеятельности.
Первое выступление на сцене… Нет, Вилен совсем не волновался! Выбивал ли чечётку, играл ли на инструментах, читал стихи или пел – он чувствовал прилив сил и необыкновенное вдохновение, будто крылья вырастали! А кино… «Весёлые ребята» О! Это волшебство! И Вилен хотел туда – в артисты! Он хотел сниматься в кино! Как Леонид Утёсов. И ребята между собой называли его «Артист». Конечно, артист! Красавец, да ещё и такой талант! Но отец твёрдо сказал: «Нет, сын! Мужчина должен иметь профессию, которая прокормит и тебя, и твою семью». И Вилен стал учиться на ветеринара. Но и самодеятельность не бросил. «Всё равно уеду в Москву!»
Яшка-Клоп, круглолицый, невысокого росточка паренёк с реденькими волосами и маленькими юркими глазами. За рост