В лесу не страшно. Я всё тут люблю, каждый кустик знаю. Да и деда моего недаром Велесом зовут. Он, как мишка, большой и сильный, людей лечить умеет и лес его любит. В безопасности мы здесь.
– Деда, а сказку ты расскажешь? – смотрю на него и улыбаюсь, от костра тепло.
– Расскажу, Марьюшка – он протягивает мне крынку – Ты пойди – ка, под пенек молочка поставь.
– Зачем, деда?
– Как же иначе? – удивляется он – В гости мы с тобой незваными пришли. Духам леса поклонится следует, уважить. Вот хлеба ещё оставь. Бабушка булочку маленькую на такой случай припасла.
Держу в руках хлеб и крынку, да смотрю в темноту леса. Вроде и не боюсь, да неуютно.
– Страшно там. Темно.
– Ничего не бойся, милая. Боги с тобой, да и я рядышком.
Он гладит меня по спине, и становится не спокойно. Иду, и всему удивляюсь.
– Смотри, деда, а пенек похож на кабана. И не страшно совсем – оборачиваюсь к нему – Я сюда хлеб поставлю? А боги всегда меня охраняют?
– А как же, иначе? Ты их дочка, они всегда с тобой, пока сердце твоё для них открыто – дедушка достает из котомки ужин.
– А нам бабушка хлебушка дала?
– Положила целый каравай. Ты садись к огню поближе. Пока кушаешь, расскажу тебе про серебряную волчицу.
Как же я люблю эти его сказки. Говорят, что сказки придуманные, но я не верю. Все дедушкины истории настоящие, и герои тоже. У меня всегда столько вопросов, мне все интересно.
– Сказку? Страшную? А волчица из чистого серебра?
– Затараторила, егоза – деда улыбнулся – А вот послушай, потом сама решишь.
Он протягивает мне хлеб да молоко, и начинает говорить.
«Жил несколько тысяч лун назад князь. И была у того князя дочь. Старики говорят, красоты несказанной. Приветлива была юная княгиня, в делах искусна, грамоте обучена, во всем хороша. Только косами серебряными, от других отличалась, да глазами желтыми.
Простые люди княжну только на большие праздники видели, да издали восхищались. Так время шло, выросла княжна. Князь в дочери души не чаял. В день ее явления праздник большой устроил. Да как праздник отшумел, беда случилась. Пропала княжна. Вечером, после гуляний, в свою светелку вернулась, а утром нянюшки ее не нашли. Искали долго. Безутешный князь свою дружину не щадил, отдыху не давал, да толку не было. Все, что нашли, следы волчьи у ворот града, да на дороге в лес ведущей.
И вот, печалится князь, дружина ищет. Люди из деревни, и те на поиски собрались. Жалко молодую княжну, но все уж думают, что волки ее задрали, живой не вернется. Три луны прошло, и с восходом солнца, оказалась молодая княжна у себя в тереме, цела и невредима. Да только не помнит, где была, что делала. Но князь рад, что дочь живой вернулась. Порадовались.
Да и жить бы всем по – старому, только стали дети пропадать. После праздника Глашку, дочку старосты, не нашли, а потом еще и еще. Что не полная луна на небе, так ребятенок пропадет. Князь сам на поиски ездил, сколько не искал, только следы волчьи вокруг, ничего более. Дружину в лес снаряжал, да не нашли они волчьей стаи. Вот семь полных лун прошло, почти в каждой избе матери по деткам плачут, а найти душегуба не могут.
Так бы и шло, но увидела жена князя у дочери ларец, а из него пояс обережный торчал, да только простой слишком и короткий, будто детский, не было такого у княжны молодой. Открыла княгиня ларец, а в нем гребешок, птичка деревянная, свистулька, платочек и бусинки, все, что у пропавших деток было. Побежала княгиня к мужу, да все рассказала. А сама плачет, жалко дочку свою. Князь к дочери кинулся, а светелке снова никого, только за околицей волчий вой.
Выбежал князь, видит, стоит дочь его на опушке леса, волосы распустила, серебром они в свете полной луны сияют, а вокруг нее стая волчья, ластятся, руки лижут. Только она на них не смотрит, а с князя глаз не сводит.
«Что делать будешь, батюшка? Ведь убить меня должен» – а сама усмехается, и клыки волчьи в свете луны блестят, меняют нежное девичье лицо.
«Уходи, и больше не возвращайся, сам я недоглядел, сам и платить буду, перед народом своим ответ держать. Как же ты зверем лютым стала, деток малых не пожалела? Ничего кроме проклятья моего не скажу тебе. Оставайся навсегда волчицей, никогда больше образ дочери моей прекрасной не принимай».
Засмеялась девушка и в волчицу превратилась, бока серебром отливают, глаза льдом холодным сверкают. Слышит князь в мыслях своих ее голос: «Прощай, тятенька, только не властен ты надо мной, свободна я теперь, захочу – уйду, захочу – вернусь и свое возьму. А с тобой враги мы отныне». Упал князь на колени и заплакал, да только беду не отвести, горю не помочь…»
– Что же ты, старик, ребенку голову морочишь? Истории страшные рассказываешь. Где это видано, чтобы люди волками оборачивались? Мы в семинарии разные науки изучаем, да такого не слышали. Быть