Три листочка моей жизни. Стеффи Моне

люблю тебя, огромный дуб с разноцветными листьями своей долгой жизни. Хотя сегодня не часто навещаю старое дерево моего детства, и все же ты мне так дорог, мой любимый талисман.

      Улица , по которой я бегала голыми ножками, называлась Поддубной, ведь ее скрывали тела огромных старых деревьев. До сих пор, возвращаясь в свое детство, я обнимаю стволы дубов, спрашивая об их новой жизни без меня, ведь дом, в котором я росла, давно продали, теперь лишь старые деревья хранят память моего детства и всей жизни, сбрасывая год за годом свои пожелтевшие странички, в которых надежно спрятаны тайны людей, которые выросли под вашими кронами, наблюдая за величественной красотой мудрых великанов.

      Бабушка нежно гладит меня по голове, прижимая мое неуклюжее тельце к себе:

      – Не грусти, дедушка тебя тоже любит, просто он очень внуков ждал, ведь у него были лишь дочери.– шептала она, подсовывая мне монетку на мороженное.

      Расстраивали ли меня тогда, в глубоком детстве эти слова или упорное нежелание деда запомнить мое имя? Нет! Любви моей бабушки было слишком много, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя ущербно или задуматься о другом. С годами, когда бабушки уже не стало, теплота ее жизни все еще согревала меня. Как повезло человеку, если на его пути встретились такие люди, сердца которых способны согревать даже после их смерти. Я помню каждую ямочку на щеках бабушки, ее чудесные ароматные пироги в тазиках. Почему-то важно было испечь много, а значит подъем у нас начинался с раннего утра, пока еще петухи не пропели свои песни заре.

      Открываешь глаза, высовываешься из пуховой перины, а бабушка уже тесто вымешивает. А запах первых булочек уже наполняет старенький домик. Я смотрю на веселые ласковые глаза бабушки и наполняюсь счастьем этого волшебного утра. Выскакиваю в горницу, натягивая майку и тяну свои ладошки к тесту:

      – И мне кусочек, я тоже пироги буду делать.

      Бабушка , не жалея продуктов, отдаст большой пушистый колобок теста, который мгновенно превратится в моих неуклюжих руках в странное произведение неизвестного художника.