Ночь в новом поезде. Маргарита Дмитриевна Рахманько

можно гулко звенеть цепями или издавать холодящие кровь стоны. Облезлые стены, разломанные половицы, осыпающаяся побелка с потолка… В общем, мне не приходило в голову, что призракам важен комфорт.

      Этот же поезд был чистый, новенький, с розетками рядом с каждой полкой…

      Было около четырех утра, я не спала, пыталась поймать сигнал на телефон, чтобы посмотреть забавные картинки или поиграть. Через несколько минут бесплодных попыток, я вышла в коридор, чтобы полюбоваться видом из окна. Из-за темноты все, что я видела – это свое отражение. Разочарованная, я уже собралась вернуться назад, как вдруг что-то мелькнуло в окне. Огонек? Проезжаем станцию? Нет. Поезд не замедлил ход. Я присмотрелась повнимательнее. Точно, в окне я увидела чей-то силуэт. И вдруг меня осенило, этот человек находился не за окном, а за моей спиной! Я вскрикнула и обернулась.

      – О! Прошу прощения, – сказал пожилой мужчина с ухоженными усами. – Не хотел вас напугать.

      Сквозь его пухлую фигуру, облаченную в форму проводника старого образца, я увидела объявление «выход» на стене за ним.

      – Для живой вы слишком поздно бродите по коридору, – добродушно усмехнулся он.

      Надо сказать, я не нашлась, что ответить и растерянно молчала.

      – Ну, раз уж мы встретились, – продолжил призрак, видя мое замешательство, – Хочу представить вам моих спутников.

      Из ниоткуда в коридоре появилось ещё несколько приведений.

      – Это Марфа Евгеньевна, – указал он на старушку с худым лицом. Старушка робко глянула на меня из-под своего огромного платка и приветственно кивнула.

      – Марфа Евгеньевна при жизни была отличной кухаркой на одной из станций… и неболтливой, – пояснил мужчина, а старушка кивнула ещё раз.

      – А это Анечка.

      Анечка была крупной женщиной лет сорока пяти, с печальными глазами под густыми восточными бровями, с едва заметным пушком над верхней губой. Ее круглые массивные плечи нависали над моей головой, как два покатых склона горы. Пожалуй, при жизни Анечку звали так ласково во избежание неприятностей.

      – Я дочка начальника станции, раньше на станции жила, теперь ее закрыли, уже много лет, я вам потом расскажу, – поймав на себе неодобрительный взгляд мужчины, Анечка смолкла.