Бог улыбнулся в ответ:
– Хотел тебя одарить за доброту твою. Но тебе ничего не нужно. Хотя ты думаешь о своих соседях и печёшься о них. Так будь им царём. А в знак своей воли дарю тебе Кирина, чтобы люди не усомнились в твоей власти.
Бог ушёл. А человек действительно стал великим царём и правил долго и справедливо.
Но человек умер, а его сын унаследовал его трон, но не его сердце. И великий дар Бога – Кирин – из дорогого гостя превратился в узника. Но однажды родится тот, кто сможет обуздать тьму своего сердца и подарить свет божественному Кирину.
Веся Елегон
10 декабря 2018 г.
ГЛАВА 1. КОГДА МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ
Чаще всего из детства на всю жизнь запоминаются самые яркие моменты счастья или боли. Иногда это один и тот же момент.
Под ногами шуршали круглые, отполированные волнами далёкого моря, мелкие камушки. Ночь была тёплой и колыхалась вокруг еле уловимым ароматом цветущего жасмина.
Этот аромат Виктор запомнил даже раньше, чем себя. Жасмином был пропитан каждый камень особняка и всё в нём – фарфоровые чашки, добродушный мопс Бип, утренний чай и простыни… Даже сам Виктор пропах этим запахом.
Но это было не плохо. В минуты страха ребёнок прижимал свои пахнущие жасмином ладошки к мокрым от слёз щекам и, сжавшись в комок, пережидал наползающую тьму. Этот запах был для него более домом, чем весь огромный особняк с его пятью этажами пустых комнат и внутренним двориком, в который нельзя было выходить даже под присмотром Лукаса.
Но что-то манило мальчика сюда. Сад хранил некую тайну, которая заставляла цвести жасмин даже в самые лютые морозы бесконечных зим.
Одно лишь упоминание об этом дворике заставляло отца Виктора, Ли Гона – старшего, белеть от гнева. Поэтому слуги боялись заговаривать про двор даже тогда, когда того требовали обстоятельства. Что такое эти «обстоятельства», Виктор ещё не понимал, но догадывался, что что-то произошло и это что-то заставит отца спуститься во двор и, скрывшись за сбитой временем тяжёлой дверью, долго и яростно что-то кричать и бить дорогой фарфор, а может быть, даже китайские дорогущие вазы.
Обо всём этом мальчик мог догадываться только по звукам, доносившимся до жасминового куста, за которым обычно он и прятался, проскользнув за отцом в этот таинственный сад.
Но в тот день Виктор, ведомый острым желанием наконец разгадать эту таинственную загадку, выбрался из-за куста и медленно, стараясь не дышать и по возможности ничего не весить, прокрался по усыпанной гладкими камушками тропинке до заветной двери.
Ребёнок замер в густой ночной темноте и дрожащей рукой опёрся о стену, чтобы осторожно заглянуть в тонкую полоску неяркого света, что вырывалась из неизвестности и делила ночь на две неравные половины.
Первое, что удалось рассмотреть – спину отца, стоящего неподалёку, прямо за дверью. Испугавшись, Виктор отшатнулся и уже хотел бежать, но отец отошёл в сторону, и мальчик замер, увидев то, что впоследствии запомнилось ему ярко-зелёным и золотым.
Голос отца вырвал Виктора из безбрежной зелени, что вдруг зашелестела вокруг свежей утренней листвой.
– Это ты накормила её? – Мужчина сжимал в руках глиняную статуэтку и смотрел в сторону, в тёмный угол. В минуты ярости Ли Гон – старший не мог смотреть на тех, кто был причиной этой ярости, иначе, ему казалось, он мог убить. Поэтому мужчина выдохнул, пытаясь взять себя в руки. – Ей ничего нельзя давать, кроме зёрен пшеницы. Сколько раз я говорил тебе… Разве это сложно? Не кормить и не выпускать за эту чёртову дверь…
– Но, Константин, она такая бледная. Я думала… – женщина пригнулась, пытаясь увернуться от запущенной в неё глиняной статуэтки, которая глухо ударилась о каменную стену и рассыпалась осколками на пол.
– Тебе не нужно думать! – проорал бледными губами Ли Гон – старший.
Он никогда не любил ту, что сейчас тряслась от ужаса. Женщина была его женой уже лет шесть, но Константин до сих пор не запомнил её имени. Всё, что ему от неё было нужно – это компания её отца. Ну и, как следствие их брака, сын, хотя и он Ли Гона мало интересовал.
Ли Гон был наследником огромной корпорации, и её процветание стало главной и единственной целью в жизни мужчины. Но всё могло пойти прахом из-за этой сучки, которая вдруг воспылала жалостью к тысячелетней твари!
Мужчина перевёл взгляд горящих яростью глаз к сидящей в кресле девушке-подростку, лет шестнадцати от роду. Хотя ещё вчера это был десятилетний ребёнок.
От мысли, что он потерял как минимум шесть лет, Ли Гон сжал кулаки и заскрипел зубами. На протяжении тысячи лет его предкам удавалось сберечь эту тварь. Создание, само существование которого являлось залогом успеха и процветания рода Ли Гон, должно было жить вечно. Для этого нужно было исполнять всего несколько простых правил.
Хотя сам Константин до последнего