Могло бы сложиться по-другому, но случилось именно так…
Татьяна с трудом приподнимает веки. Сквозь ресницы мерещится плывущий сизый дым и торчащая арматура сгоревшего дома. Голова раскалывается от боли. Зажмуривает глаза. И мгновенно открывает их вновь. Но уже широко. Туман перед глазами слегка рассеивается, и она видит на фоне снежного неба огромные голые деревья с раскинутыми ветками. Татьяна тяжелым взглядом окидывает комнату. На широкой кровати с противоположной стороны мужские ступни, высунувшись из-под одеяла, приковывают к себе ее бездумное внимание. Она усмехается, нехотя поднимается и плетется в ванную комнату. Стоя под горячим душем с остервенением трет тело мочалкой, сдобренную ароматным гелем. Постепенно приходит осознание того, что она человек, женщина, Таня… Какое-то время стоит без движения, позволяя гелю и воде релаксировать ее измученные клетки, забитые отравой и, наконец, почувствовав прилив сил и ясность сознания, выходит из ванны.
Татьяна спешит. Она едет на встречу. Пока едет, перед глазами жуткая картина сгоревшего дома с чёрной арматурой. Призрак полыхающего огня не покидает женщину уже несколько лет, с того самого дня, когда пожар багровыми языками пламени слизал жизнь её мужа в одно мгновение. Они были женаты три года. Мечтали родить ребенка. Не успели. Григорий погиб, выполняя свой профессиональный долг.
Женщина выходит из троллейбуса на Ленинском проспекте у площади Гагарина. Её любимый район… По мнению старожилов, самый интеллигентный в городе. Через подземный переход проходит к противоположной стороне, обогнув угловое здание, попадает на улицу Косыгина. В соседнем с гастрономом «Галс» подъезде находится её «двушка». Здесь она родилась, жила с родителями, после их смерти стала сдавать квартиру в аренду.
Луиза встречает хозяйку как всегда с улыбкой. Она старшая из двух сестёр, проживающих в этой квартире. Женщины приехали в Москву в тяжёлые годы, когда у себя не осталось никаких средств к существованию. Муж Луизы, перенесший обширный инфаркт, остался дома с семьёй сына.
У сына двое детей, сам он с детства слепой, но обладая абсолютным музыкальным слухом, занимается надомной работой – обучает вокалу. Вообще семья музыкальная. Трудилась только невестка, но в смутные годы, когда людей выбрасывали на улицу, оставляя без работы и денег, и она стала жертвой демократических преобразований. На те средства, что зарабатывал сын, прожить такой семье невозможно. Желающих учиться вокалу становилось всё меньше, да и с оставшимися он занимался почти бесплатно.
Уговорив сестру, Луиза перебралась с ней в столицу бывшей родины. Здесь тоже было несладко, но всё же, при желании работу найти можно. Она дала несколько объявлений, и через месяц от учеников не было отбоя. Благо у хозяйки в квартире оставалось пианино, и этот факт помог ей определиться со своей занятостью. Сестра, следуя удачному примеру, нашла учеников и занималась английским языком. Женщинам повезло; не пришлось наниматься в услужение, как это делали другие в поисках работы. Они оплачивали квартиру и свой прожиточный минимум, остальные деньги отсылали семье.
Луизе очень нравится Татьяна. Она не похожа на высокомерных «москвичек» из глубинки – дам со взглядом незаслуженно не признанных публикой актрис, и спрятанной в глубинах провинциального, но отштукатуренного сознания фразой «понаехали», готовой в любую минуту слететь с языка, дабы блеснуть «артистическими» способностями, не состоявшейся кинематографической судьбы, вымещая злость и недовольство на людях, отличающихся от их образа и подобия, портя настроение сёстрам. Особенно в магазинах, когда продавщица, окидывая с головы до ног женщин явно не славянского происхождения неподражаемо-барским голосом цедит сквозь зубы: «Такого размера у нас нет», и демонстративно отворачивается. Или кассирши в театральных киосках по продаже билетов, не терпящим возражения тоном произносят: «Все билеты проданы». С каким наслаждением Луиза врезала бы одной из них, но воспитание не позволяет, а положение обязывает… На птичьих правах… Но театр они любят, особенно постановки их соотечественника Джигарханяна, и никакие ужимки и кривляния этих кумушек остановить их не в силах.
Театр на юго-западе города радует женщин близким расположением. Несмотря на экономию, они время от времени балуют себя новыми спектаклями.
Татьяна душевно приняла их по рекомендации своей давней знакомой, – тоже армянки, – назначила невысокую по тем временам квартирную плату, и предложила помощь в случае необходимости. Она поняла, что этим женщинам «достается» и хотела как-то смягчить их пребывание на чужбине.
Такое отношение было родом из детства. Ее тётя, когда-то выйдя замуж за армянина, уехала в Армению. Раза два – давно, еще будучи школьницей, – Таня гостила у них. Яркие впечатления остались от тех поездок…
Солнечный Ереван с обилием всевозможных фруктов, улыбки и гостеприимство людей, ворох подарков, полученных от знакомых и незнакомых во время её поездок, запомнились ей, как самое счастливое время. Как хорошо, что это было в её жизни! Потому что она увидела и на себе почувствовала, какими теплыми,