Часть 1
Они говорили всю ночь; я говорил, как все.
Но правду сказать, я не знаю, о чем шла речь:
Я был занят одним,
Тем, насколько ты близко ко мне
Странный заказчик
Я не получаю удовольствия от секса. Вот такая вот беда. Хотя на самом деле это вовсе не беда. Потому что я не испытываю неудовольствия от того, что не получаю удовольствия от секса. Понимаю, эта конструкция может выглядеть весьма сомнительной, вроде ломающих восприятие иллюстраций Эшера, но, тем не менее, дела обстоят именно так.
И – нет, спасибо, я не больна. У меня не было тяжелого детства. Меня не насиловал отчим-педофил или компания пьяных старшеклассников в лесочке. У меня не было деструктивных отношений с мужчинами или женщинами. У меня все в порядке. У меня было шикарное и счастливое, типично советское детство, полная семья, отдых на море и на даче у бабушки, достаточно легкое взросление, без большинства типичных подростковых проблем, связанных в основном с прыщами и стремлением быть «как все» и «не как все» одновременно. Кстати, если вам интересно (а я уверена, что уже интересно), первый секс у меня случился тогда же, когда и у большинства недушных компанейских девчонок – после школьного выпускного. И тогда же мне стало ясно, что значимость этого удовольствия несколько преувеличена, по крайней мере, для меня.
Собственно, в жизни хватает других удовольствий, помимо утомляющих и зачастую нелепых телодвижений, к тому же зачастую сопряженных с риском получить чуть меньше восторга и чуть больше проблем, чем ожидалось. Разумеется, данный тезис в основном относится к женщинам, и примером тому мои разведенные подруги с детьми. Как говорится, цирк уехал, а клоуны остались, их нужно кормить, поить, отправлять в школы, секции и вузы, и, разумеется, искреннее любить изо всех сил. Что совсем не мешает столь же искренне и изо всех сил ненавидеть распорядителей цирка, а проще говоря, бывших мужей, трясти с них алименты, бесконечно судиться и «пилить ковер напополам». Смотреть на все это со стороны бывает довольно забавно. Волей-неволей иногда думается, что если бы в моменты принятия важных решений была возможность выпить волшебную таблетку и временно отключить беснующиеся гормоны, существование в этом мире стало бы намного приятнее и проще, причем как для женщин, так и для мужчин.
Не делайте из всего сказанного выше поспешный вывод, что я муже- и семьененавистница. Ничего подобного! Я просто рациональна. Пугающе рациональна, «хуже Холмса», как часто упрекает меня моя младшая сестра. Вот уж кто настоящий спец по удовольствиям, никак не связанным с интеллектуальной или творческой деятельностью! Здесь, по идее, должен стоять «смайлик», представим, что он здесь и стоит. Итак, я пугающе рациональна, мне тридцать шесть лет, я, разумеется, не замужем и бездетна. Моя немногочисленная родня и многочисленные подруги уже давно отстали от меня со всеми своими «с». То есть с сочувствием, советами и страшилками об «одинокой старости» и «стакане воды».
К тому же в свои тридцать шесть я выгляжу от силы на тридцать, причем для тех, кто знает, что мне тридцать шесть. Кто не знает – думают, что мне чуть за двадцать. Причиной тому, конечно же, моя весьма своеобразная внешность. Я далеко не красавица. И никогда не была. Но я всегда и везде привлекаю к себе внимание, напоминая, как говорит одна моя одинокая подружка-искусствовед, персонажа заднего плана с полотен великих мастеров. «У тебя одно из тех лиц, которые хочется разглядывать», – обычно добавляет она. Ну что ж, пусть так. Вот и разглядывают. Везде и всюду.
У меня очень черные, без признаков седины, густые коротко стриженные и постоянно стоящие торчком волосы. При этом водянисто-голубые, почти бесцветные, узкие глаза. Полное отсутствие бровей, выгорели напрочь еще в раннем детстве после дурацкого несчастного случая с химическим экспериментом. Очень белая, цвета чистого мела, кожа лица, по форме смахивающего на перевернутый острием вниз равнобедренный треугольник с очень широким основанием-лбом. И откровенно лопоухие полупрозрачные круглые уши, которые не прикроешь никакой прической. Да я и не стремлюсь, мне мои уши нравятся. Морщин на физиономии у меня практически нет, как нет и других стандартных проблем женщин «сильно за тридцать», типа лишнего веса, варикоза, гастрита и прочих сомнительных прелестей среднего возраста. Хотя шея и руки у меня, бывает, побаливают. И очень устают глаза. Но тут грех жаловаться, потому что в данном случае тезис о том, что боль – это плата за удовольствие – работает на все сто процентов.
Мое удовольствие – моя работа. Я художница, точнее, я художник-кукольник. Делаю кукол. Самых разных. Занимаюсь этим с тех пор, как себя помню и как смогла взять в руки пару палочек и лоскут, соорудив из этих убогих деталей свою самую первую куклу-принцессу. То, что палка с рваной тряпкой на самом деле – сияющая девочка в шелковом платье и с маленькой короной на золотых волосах, разумеется, было понятно только 3-летней мне. Но с тех пор я далеко продвинулась, и опознать в моих куклах задуманного персонажа даже без обязательной таблички с названием