«Вжик накурилась ей плохо… Это по твоей части»
Еще:
«Срочно Джей перезвони по номеру +79057648476»
Позвонил и услышал знакомый голос. Вжика здесь уже не было, и голос посоветовал мне поискать ее на набережной или, в крайнем случае, у Перекрестка…
Мой мозг отказывался соображать, а тело двигаться. Всегда, когда нужно куда-нибудь переместиться, встает дилемма: а стоит ли это делать, если бы можно было трансформироваться в любую точку пространства силой одной мысли или даже чувства, было бы классно. Хотя мне кажется, наши ощущения и мысли и дают нам представление о пространстве, поэтому находиться во всех точках пространства и в то же время нигде не находиться можно лишь в том случае, когда ничего не ощущаешь и не мыслишь ни о чем. Но вот мой мозг решил найти ее.
Я ускоренно шел вперед, не пытаясь понять, что творится вокруг. Ветер и пасмурный день вползал в меня, разбрасывая по сторонам полы черной куртки. Мышцы живота подвело от быстрой ходьбы, хотелось идти еще быстрей, и я еще больше втянул живот, выпячивая грудь под удары ветра, зная, что долго я так не смогу, прибавлял и прибавлял шагу. Вот показалась набережная, я преодолевал последние метры, обходя большую черную лужу и выходя на дорожку вдоль реки. Дыхание мое сбилось, но я по-прежнему втягивал живот до самых ребер и летел вперед, представляя, что Земля сама вертится под моими ногами и перед глазами смешной калейдоскоп.
Так я прошел почти всю набережную, где-то притормаживая, потом, вновь ускоряясь: лавочки, пустые и с незнакомыми людьми, пролетали перед глазами и оставались за моей спиной. И вот подходя к предпоследнему треугольнику, я увидел НЕЧТО… НЕЧТО сидело и, похоже, заметило меня, но продолжало жить своей жизнью, я сбавил ход и добавил развязанности в движения, и в ту же секунду увидел справа от НЕЧТО светло-бордовую куртку Саламандры. Тогда я еще не знал, что это была она. Она сидела на лавочке спиной к тротуару, обхватив колени руками, красная куртка и майка задрались, выдавая полоску кожи и бугорки позвоночника.
Розовое НЕЧТО с нарисованной улыбкой походило на большую картофелину с носом, глазами, головой, щеками в виде картошек, но поменьше. Оно разговаривало на картофельном языке, и было ощущение, что одна картошка у него на уме. Оно смотрело то на меня, то на Саламандру и улыбалось, я как-то неловко, словно пробираясь через картофельные грядки, подошел к ним и поздоровался, хотя мог просто присесть рядом и вряд ли от этого многое изменилось бы… Картошка тоже бодро со мной поздоровалась, как будто отбила подачу. Саламандра находилась в задумчивости, но не прерывала разговора с НЕЧТО. До сегодняшнего момента мне кажется, что разговор был лишним, а слова лишены смысла, потому что все и так можно было понять. Но мы по привычке пытались его поддержать.
─ Да, все уже, меня отпустило, ─ спокойно, будто подводя итог, сказала Salamandra и лениво повернулась в мою сторону.
─ А я тоже сегодня курил, ─ улыбался я злорадной улыбкой…
Они о чем-то разговаривали с картошкой, я же, не понимая и не пытаясь их понять, сел рядом на лавке. Было холодно, и Salamandra замерзла.
─ Все кончилось, и вдруг стало резко холодно.
─ И было холодно, ты не замечала.
От ее головы и из глаз мерцало каким-то голубым светом, и было видно, что буквально часа два назад мир был другим в глазах Саламандры. Дикие порывы ощущений остались позади, но глаза еще затаили тайну, они еще помнили, еще поблескивали природной остротой… у Саламандры красивые глаза ─ умные и проницательные, а тогда, тем более, потому что светились неоном звезд.
Картошка все убалтывала и убалтывала, пытаясь у всех в головах засеять картофель. Я смотрел на нее и представлял военные действия: она ─ главная картошка в каске и гимнастерке цвета хаки, командует отрядами картошки. Они сидят в окопах и отбивают атаки саранчи и колорацких жуков. Главная картошка смело кидает картофельные силы на противника, и численный и стратегический перевес на ее стороне. С улыбкой и дикой сноровкой главная картошка расправляется с врагом. Тут я подумал о детстве картошки, как она маленькая гостит у бабушки, бегает в белых трусиках по зеленой лужайке и ходит в туалет в огороде с картошкой ─ отложит маленькую кучку, присыплет землей и приговаривает:
«Ты расти, расти моя картошечка,
Буди солнышко, буди солнышко,
Лучиком оно тебя согреет, пригреет ─
Грядочка моя не захиреет,
Грядочка моя не захиреет,
Уродится вновь картошечка,
Уродится вновь картошечка.
Ты расти, расти моя картошечка».
─ Ты впал в загруз, ─ продолжала картавить картошка.
─ Нет, мне хорошо так, ─ воспрянул я.
Саламандра к этому времени вскочила на лавку и изображала вечную свободу, потом идущего человека с какой-то японской сосредоточенностью, вообще, она походила на смышленого японского