Я уселся на холодный каменный пол. Голова шла кругом. Все происходящее казалось каким-то кошмарным сном. Чудовищная фабрика с ее безумными роботами, перемещение во времени… И тут я вспомнил о семье. Сердце сжалось, и тоска охватила меня.
– Профессор, я хочу выбраться отсюда.
– Думаете, я не пытался?
– Думаю, пытались. Но вы же были один, а теперь нас двое. Как там про две головы? Неужели мы не сможем перехитрить эти дурацкие машины?
– Не знаю, голубчик. Они же сумели обмануть меня. А я ведь тоже не мальчик. Я даже не знал о существовании этой камеры, хотя машины вплотную занимались строительством и обустройством только последний месяц – до этого работали одни люди. Видите, здесь даже туалет есть и душ. – Профессор показал на небольшую дверь. – Я, правда, подозреваю, что машинами руководит кто-то извне. Не верю я, что они сами могли до такого додуматься. Если они и вправду, используя телепортатор, спокойно сбывают продукцию фабрики в вашем две тысячи шестом году, а деньги или золото перебрасывают сюда… Нет! Это нужно как-то остановить.
– А вы не думаете, профессор, что всем этим может руководить какая-нибудь машина, этакий суперкомпьютер? В наше… то есть, в мое время такая тема весьма популярна и в кино, и в литературе.
– Чепуха! Мы, конечно, уже давно разрабатываем систему «Интеллект», которая в течение длительного времени позволит руководить целыми производствами вообще без вмешательства человека. Но проект должен быть завершен только через пять лет.
Я с сомнением посмотрел на профессора.
– Да нет! – замахал он на меня. – Невозможно!
– Ну а если кто-то форсировал эти разработки?
– Нет, я бы знал. Хотя теперь я и в этом сомневаюсь.
– Профессор, давайте драпать отсюда. Придумайте что-нибудь.
– Знаете, эти машины довольно медлительны. На обработку компьютером сигнала и подачу команды какому-нибудь устройству уходит от одной до двух секунд. А переход с ночного видения на дневное и наоборот занимает больше десяти секунд.
– Отлично! Я, кажется, придумал, как их отвлечь.
Я стянул с кровати профессора одеяло и тщательно заткнул им окно. Затем, взяв табурет, разбил единственную тусклую лампочку под потолком. Раздался хлопок, и в камере стало совсем темно.
– Профессор, включите ночник.
Абуладзе зажег стоявшую на тумбочке лампу.
– Черт! – воскликнул я. – Слабовата. Нам бы что-нибудь поярче.
– Что вы, молодой человек! – сказал профессор. – Она же с регулируемым уровнем яркости.
Он повернул какой-то барашек на корпусе лампы, и она вспыхнула, как тысяча свечей, на мгновение ослепив меня.
– Ух ты! – только и сказал я. – А можно сделать, чтобы она сразу так зажигалась?
– Конечно, – ответил Абуладзе. – Просто надо оставить регулятор в этом положении.
– Хорошо. А теперь идите