– Вот и не пойми теперь: то ли мы сами ищем проблемы, то ли нам без них не живется? – Гелвин смотрел вслед скрывшемуся светилу, словно ожидая от него нового рассвета.
– Нам бы дотянуть до ближайшего клочка земли, как можно ближе к Вараллианду, – скиталец не выглядел уверенным, и бальтор покосился на него.
– Но ведь дотянем, обязательно дотянем! – при этих словах Гелвин перевел взгляд на Таркеля. Придворный лежал, вытянув ноги насколько позволяло пространство скромной посудины. Весь его вид говорил о том, что совсем иначе он представлял себе героические приключения сквозь Эллрадан. Бледный, мокрый от пота и соленой воды, он вздрагивал и судорожно покусывал нижнюю губу. Его взгляд, блуждая по сторонам, не цеплялся за воздетые над ним борта, а лишь изредка задерживался на скитальце или хватался за надежный, по-отечески теплый взгляд Гелвина. И в глазах писаря старик отчетливо читал просьбу о помощи, мольбу о смягчении огнем горевшей груди, но поделать с этим он ничего не мог. Все, что от него зависело, бальтор сделал еще на берегу, и прижженная рана больше не кровоточила, но и облегчения не приносила вовсе. Опустив руку, старик накрыл холодные пальцы придворного:
– А ведь здорово ты на кинжал свой, того птенчика, прям как на вертел! – усмехнулся он сквозь мокрую бороду. – Такого головореза матерого, а уложил! Да еще и сам жив остался. Подумаешь, что с парой царапин да синяков! Как же без них то, спасителю Эллрадана!
Таркель улыбнулся и судорожно сглотнул накопившуюся мокроту. С надеждой глядя на старого бальтора, он не совсем был уверен, что после всего случившегося и в самом деле остался живой. Он даже не чувствовал никаких царапин и синяков, только пламя, бушующее в груди, которое подбиралось все ближе к горлу.
– Вот и хватит уже на мешках разлеживаться, да в плащи кутаться! Веслами никому не хочется поработать, а то ведь я и сам не прочь поваляться! – Шутки скитальца были пресными и натянутыми, но тяжелую атмосферу они кое-как разряжали.
Темнело быстро. Сизая вода становилась все гуще, будто в нее опрокинули чернила. Горизонт, притаившийся в воде и уже позабывший о ярких красках заката, охватывало сиянием вновь. Бледно-желтый свет, как край нескончаемой драпировки, понемногу наползал вверх, заслоняя собой наготу черного неба, и на его фоне, точно в театре, танцевали исполинские тени видимой границы Буревод.
– Того и гляди, промочит нас по самые уши! – сказал бальтор, всматриваясь в суматошную пляску далеких, и все же столь близких валов.
– Мокрые и так по шею, мочить больше нечего, – хмуро ответил скиталец. По его напряжению и сильным рывкам было видно, что весла, до того едва касавшиеся воды, теперь впивались в нее с жадностью и упорством.
– Слушай, Эйстальд. Ты давай шуточки свои брось! Чего это нас в сторону сносит, когда мы больше к западу собирались? Волна уж такая, что и желудок подпрыгивает, таким делом, мы прямиком к бесконечному шторму отправимся. Только вот не очень хотелось бы…
– Действительно, не хотелось бы…
Эйстальд оставил весла и с интересом стал наблюдать, как поведет себя лодка дальше. А суденышко, словно только того и дожидаясь, принялось еще сильней крениться к востоку, где неясными силуэтами вырастали вертикали Башен Изменения.
– Тьфу! – в сердцах сплюнул бальтор. – Бережком я вижу не вышло, так и морем не шибко выходит!
– Да ты, постой… Скиталец налег на весла, силой выравнивая нос лодки в нужную сторону. Волны изгибались все выше и выше. И всем троим было ясно, что плыть вдоль берега, как было задумано раньше, уже не выйдет. Их неумолимо влекло к Буреводам. Таркель, с некоторым безразличием, глядел на черное полотно ночи над головой, с мерцающими, тут и там, одинокими искорками света. А затем эти далекие, недостижимые искорки, мелкими брызгами начали осыпаться на его лицо, и тогда он сообразил – лодку заливало водой. Волны набрасывались с яростью, норовя опрокинуть суденышко и не обращая внимание на тщетные старания скитальца, хоть немного исправить ситуацию. Бальтор вцепившись в борта, невозмутимо глядел на друга.
– Если так и дальше пойдет, вернут Буреводы нас прямиком к самому берегу. Да вот только без лодки и наверняка не всех сразу…
– Я стараюсь держать ее изо всех сил! – зарычал Эйстальд. – Но нас сносит все больше в сторону башен, как бы я не налегал!
– Ох, скиталец, и почему в этой компании не заскучать? Теперь и раздумывай, что лучше: сгинуть в волнах или же попасть в передрягу похуже? Давай налегай, выжимай, что есть мочи! Башенки, я смотрю, лучатся вовсе не добро. Ни нам, да и никому живому, попадать туда не следует!
Тучи разорвали свой строй, и огромный диск золотистой луны изливал потоки