– Насмотрелся?
– Еще нет! Подошла сюда! – родилось очень странное чувство, если мы вдали, превращаюсь в неуравновешенного психа.
Но наш разговор прервала мать, ей распирало узнать, когда же всё станет сиять.
– Прошу прощения. На кухне мойка ломится от грязной посуды. А вы, милочка, опоздали!
– Она моя… И не обязана на вас батрачить.
– Сынок, девушка согласилась на целых пять дней. Если тебе больше заняться нечем, то у других дел полно, – выразилась предвзято. Даже с удовольствием продолжил общаться.
– Какой напряженный график! Накупить дорогого шмотья, отведать деликатесов. А и безусловно позировать фотографам. Ты в могилу деньги унесешь? Смотри, жизнь может в любой момент оборваться!
– Луи, я прекрасно понимаю твою раненую душу. Но не стоит всех оскорблять. Время лечит.
– Не произноси эту поговорку при мне. Нравится играть в слабоумных, для вашего светского общества вперёд! А я пас! – набросил мотоциклетную куртку. И хоть погода не благоприятствовала, прокачусь с ветерком. Никто не вправе запретить.
– Куда? Там грозу обещали. Желаешь повторить его судьбу?
– А загадай, вдруг исполнится. Признаться честно по ночам вижу сон, где мы на пару лежим в одном гробу! Почему он умер один? Почему? – от жуткой ссоры разрывалась грудная клетка.
Надел шлем, а ливень разыгрался ни на шутку. Зато пустая дорога, неважно, что скользкая. Чувствую его мирное дыхание рядом. Всячески, когда нас не понимали предки, тайно гоняли по шоссе. Всегда равнялся на него, и не терял веру. А сейчас будто один блуждаю в мире, где правит богатство, ложь, стыд. Разогнался, сливаясь с сумерками. Со скоростью возвышаются крылья за спиной. И в одно мгновение становишься совсем невесомым. Затормозил. Не хватает дыхания, потому что его больше нет. Он не отпразднует Рождество, не посмеётся над нелепыми шутками. Не расстанусь с мыслью его ухода. И вот настойчивые капли моментально смешались со слезами. Под завывание ветра вспоминаю голос, полный силы и отваги. Объехал все улицы, плевать, что некоторые автомобилисты ругались. Я свободный, имеющий безграничную власть.
Возвратился домой за полночь. От сухости в горле не избавиться. Сразу нагрянул на кухню, но сначала желал обмолвиться с ней.
– Мери, ты спишь? Мери! – разыскивал по комнатам, умеет прятаться по норам. Наспех отварил дверь, там где расположилась. Но постель оказалась пуста. Не стану поднимать на уши весь дом. Но шорох раздался из кабинета отца. Под дулом пистолета туда бы не заглянул. Но любопытство взяло вверх. И едва заскочил, по телу прошлась лихорадка. Он сидел в кресле, а Мери находясь под столом, делала ему минет. Вылезает довольная, вытирая губы, а сволочь даже задремал.
– Поздно вернулся. Пирог в печке!
– Это нормально? Сосать ему! Ты совсем ошалела, подзаборная сука?
– А что здесь такого? Мне тоже захотелось