По краю зонта аккуратно соскользнула гроздь сирени. Хризантема закрыла глаза и глубоко вдохнула приятный аромат этих цветов.
По истине волшебно!
Она обожала этот зонт подаренный дедушкой на прошлый Новый год. Необычная ткань пушилась на сухом зонте. А стоило только попасть под дождь и ткань, впитывая влагу, вытягивалась в множество мелких цветочков на гроздях. Запах со временем уменьшался и исчезал. Но и этому было простое решение. У дедушки всегда была припрятана склянка с чудесной жидкостью. Вуаля! И зонт снова благоухает!
Несмотря на все достоинства, у зонта всё же есть и недостаток. Хоть он и сделан из гелиферума, но всё равно становится тяжеловат под дождём.
Хризантема посмотрела на посветлевшее небо. Капель стало меньше, а солнечные лучи забегали тут и там.
Она опустила зонт и принялась искать радугу.
Бам!
Хризантема сильнее зажмурилась от боли в затылке и от холода воды под спиной.
Но что же произошло?
Она открыла глаза и по её лицу заскользила тёмная жёсткая ткань. Девушка забарахталась, отбиваясь, и приподнялась с холодного тротуара.
Кто-то высокий в тёмно-синей мантии бежал прочь от неё. Его длинные белоснежные волосы развивались до самого пояса.
Красиво.
Придя в себя, Хризантема огляделась.
– Не-ет!!!
Её великолепные стихи и душераздирающие песни тонули в лужах дождя и летели по площади, поднимаемые редким ветром. Обида комом подскочила к горлу.
– Да что с тобой не так, проклятый человек!??
Она потёрла ушибленный локоть и принялась собирать тетради и отделившиеся листочки. Несколько проходящих человек ей помогли. И она приободрилась их словами, пока не подняла последнюю тетрадь. Та лежала как раз возле поломанного зонта…
Хризантема осела на тротуар и положила рядом стопку из мокрых тетрадей и листочков. Ком в горле поднялся выше и опустился. Слёзы текли по щекам, а она пыталась найти возможность починить сломанные спицы и порванную ткань.
Так, грустная, но уже спокойная, она подошла к дому.
Бабушка, лишь завидев, что она промокла, отправит её переодеваться, и принесёт горячего какао. А дедушка обязательно найдёт мастера, что починит такой редкий зонт.
И что за псих носится по площади? Там ходят люди и, вообще, было много места. Как он мог врезаться в человека!?
Повернув за угол, девушка прошла немного и увидела дедушкин дом. Там толпилось много людей и стояло несколько знакомых карет.
На плечо Хризантемы легла тонкая женская ручка.
– Эма, – шатенка с прямыми распущенными волосами в зелёном приталенном платье грустно смотрела на подругу глубокими чёрными глазами. – Эма… Соболезную.
– Нет. Нет. Нет! – Хризантема рванула в дом.
Слива немного помялась на месте не решаясь войти, но всё же решила пойти за подругой.
Войдя в дом, она увидела много знакомых пожилых лиц в чёрных одеяниях. Горничная, завидев её, показала на второй этаж. Поднявшись, Слива прошла по пустому коридору к личной комнате подруги и тихо постучала.
– Эма, – она открыла дверь. – Ты здесь?
Подруга сидела на полу и перебирала документы. Услышав тихие всхлипы, Слива подошла и обняла Хризантему. Та расплакалась ещё сильнее и слабо обняла в ответ.
Прошло несколько минут прежде, чем в дверях появился мужчина в верхней одежде.
– Леди Эма, я понимаю Ваше горе и, ещё раз, приношу свои соболезнования, но мне пора ехать. Вы нашли документы?
– Да, мистер Лотос. – Хризантема смахнула слёзы и протянула ему папку. – Я сложила всё, что есть, сюда.
– Благодарю, леди. – Он развернулся, чтобы уйти. – Утром я привезу их обратно.
– Простите, а когда привезут… – девушка пыталась пересилить себя чтобы продолжить.
– После вскрытия, их тела приведут в порядок и доставят сюда. Скорее всего, это будет завтра к полудню.
– Спасибо! – Хризантема прижала ладони к груди и слёзы застелили глаза.
– Ваши бабушка с дедушкой были хорошими людьми, принёсшими много добра на эти земли. Нам всем очень жаль, что они ушли так рано.
Слива поблагодарила мужчину и усадила подругу на кровать.
Они долго молчали под всхлипывания Хризантемы. Слива тоже знала этих почтительных людей. Несколько слезинок скатилось по её лицу, и она прижалась к Хризантеме, обнимая её сильнее.
Молчание надо всё же прервать и Слива спросила:
– Интересно, а твоя мать уже знает или ей надо написать?
Хризантема замолчала