Похороны по-итальянски
Моя подруга Синтия поехала в Италию. Подумаешь, ничего особенного. На то она и итальянка, чтобы в Италию ездить. Она там часто бывает – маму навещает, сестру… Я бы на ее месте еще чаще там бывала, потому что мама на озере Гарда живет. Но на этот раз повод был весьма прискорбный: у любимой старой тети муж умер. Тетя богатая, а Синтия – наследница. Если, конечно, тетя еще раз замуж не выйдет.
Надо сказать, что покойный был очень нехорошим человеком! Настолько, что даже родня избегала общения с ним. Развестись с ним можно было только по-итальянски. Старая генерация. Истинные католики не разводятся, муж – это на всю жизнь и прочая ерунда. Короче говоря, врожденная кротость мешала тете убить мужа. Когда он, наконец, скончался, рада была вся семья! Чтобы поздравить вдову, приехали все. Даже те, кто жил за пределами Италии.
Она закатила мужу роскошную кремацию, а для его останков купила самую дорогую урну! Тяжелую, чтобы наверняка. После траурной церемонии в крематории гости подвыпили и всерьез стали предлагать варианты, что с этим пеплом хорошего можно сделать. Один лучше другого, вплоть до того, чтобы спустить в унитаз. Но в Италии есть такой дурацкий закон, что если покойный еще при жизни не пожелал этого сам и не задокументировал свою волю у нотариуса, то прах его нельзя смыть в канализацию, развеять по ветру или утилизировать каким-либо другим способом. Как вариант, урну можно замуровать в кладбищенской стене или хранить бережно дома. Причем в последнем случае все соседи должны быть предупреждены и письменно поставлены в известность о таком соседстве.
Держать мужа дома тетя не пожелала. Сказала, что хватит, нажилась уже с ним! Купила местечко в стене повыше, потому что там дешевле, и опять же, чтобы наверняка.
Провожали усопшего всей дружной семьей. Пришли на кладбище, вызвали служителя со стремянкой, он залез, открыл ячейку, а там занято! Другой кто-то лежит! С тетей истерика, она вопит, что назад мужа не понесет, и готова упасть в обморок. Кое-как служитель уладил дело, нашел другое место двумя этажами выше и быстренько произвел захоронение.
Кстати, стоило это недорого: чуть меньше двухсот евро за девяносто семь лет аренды ячейки. Во сколько обошлась кремация, я не знаю, а за урну с трогательной инкрустацией тетя отдала больше тысячи. Синтия сама ее от дома до кладбища тащила. Сказала, это самое малое, что она может сделать для любимой родственницы. Только бы она еще раз замуж не вышла!
Восемь зубных щеток и велосипедисты
В нашей квартире – двое детей и два душа. В детском, он же гостевой, в стаканчике стоят восемь зубных щеток. Я их даже сфотографировала, но критически посмотрела на фотографию и решила никому не показывать. Я в тот душ редко заглядываю, оно мне надо? Раз в неделю-две напоминаю детям, чтобы отдраили, и все.
Я говорю Сашке, младшему: «Зачем вам столько щеток? Выброси лишние». А он мне: «Какие же они лишние? Эта – Джошуа, эта – Рика, эта – Майи, эта – Никиты…» Имена могут варьироваться, не суть.
Еще в его комнате на полу прописался матрас. Он уже месяц не убирается, а смысл? Я эту комнату тоже сфотографировала для истории, но критически посмотрела на фотографию и тоже решила никому не показывать. Ладно, приезд Николь из Дрездена был давно запланирован. Это дочь моей лучшей подруги, а мальчишки мои считают ее кем-то вроде сестры. Сашку она с рождения знает, а Мишка лет до пяти хотел на ней жениться. Потом передумал, уж больно она была капризная. Все, помню, сокрушался, что выбор русских невест в Германии невелик. Мы тогда там жили.
Раньше у нас редко одноклассники ночевали, все больше Сашка в гости ходил. Особенно к тем приятелям, у кого дома на каналах были. А как ночная жизнь пошла, так все у нас тусоваться начали. Потому что мы в центре живем и против визитов, в принципе, не возражаем. Тем более, когда гости приходят поздно, а уходят тихо и без завтрака.
А тут только Николь уехала, как Сашка меня спрашивает, в курсе ли я, что завтра к нам Майя на недельку приезжает из Дании? Нет, говорю, не в курсе. Я эту Майю в последний раз лет пять назад видела. Они с Сашкой в начальной школе вместе учились, и она тоже считается его лучшей подругой. Я говорю: «Сколько можно?! Не хватит ли?» А он мне: «А что ты хочешь, с такими-то родителями?» Действительно…
Приехала Майя и мне говорит: «Папа хочет, чтобы ты к нам в гости приехала. Ты же, вроде, хотела посетить Данию?» А я ей: «А что твоя мама думает по этому поводу?» Папа ко мне не по-детски клеился одно время. Муж мой в курсе, и мама Майи, по-моему, тоже. Поэтому в Данию я вряд ли поеду.
А насчет гостей, тут детям было чему поучиться. Помню, очень давно, еще до эмиграции, муж в Питере одного японца подцепил, и тот жил у нас неделю. Он учился в университете в Америке и ехал через Россию домой. Очень ему любопытно на нашу страну посмотреть было. По-русски японец – вообще ни бум-бум, и муж его перед тем, как посадить на поезд, учил одной фразе: «Я – казах, это – провокация!» Ну если его будут спрашивать, почему у него билет не дорогой, как у всех иностранных граждан, а дешевый, как у наших соотечественников.