– Мы начинаем расследование, – провозгласил полицейский, как только бормотание в толпе стихло. И переступил с ноги на ногу, заставив недовольную ступеньку испустить нервный стон. – В первую очередь нам важно установить хронологию всех событий во время поездки, с самого начала и вплоть до этого момента.
Взгляд представителя закона упал на окно позади Холли: похоже, его привлекло слабое, но противное дребезжание стекла в хлипкой раме. За прошедшую ночь небо посерело от туч, приползших с океана, и крошечную рыбацкую деревушку обволокла тонкая пелена тумана. «Идеальный день для сокрытия тайн, – подумалось Холли. – В такой день легко потеряться бесследно. Может, та же мысль пришла в голову и полицейскому, покосившемуся на окно?»
– Нам важно воссоздать точную картину всех передвижений Алабамы, особенно ее последних действий, – подала голос его напарница, светловолосая женщина с резко очерченным, скошенным подбородком. Прислонившись к дверному косяку кухни, она сканировала толпу с размеренной, точно взвешенной неторопливостью. – Нам известно, что в последний раз Алабаму видели в ее спальне вчера, около десяти вечера.
Холли отвела взгляд от женщины. В памяти всплыла Алабама, стоявшая минувшей ночью в дверном проеме кухни – почти там же, где сейчас стояла полицейская. Летом в Исландии солнце садится около одиннадцати, и, хотя было уже за десять, кухонное окно все еще мерцало последним сумеречным отблеском.
– Согласен, – заявил полицейский, одобрительно кивнув сослуживице. – Наш первый шаг – реконструировать хронологическую цепочку событий.
Холли обвела взглядом других женщин. Было еще довольно рано, никто из них накраситься не успел, и вокруг колыхалось море угрюмых, обветренных и веснушчатых лиц. Число подписчиков их группы в Инстаграме уже превысило шесть миллионов. «Что бы эти шесть миллионов подумали, если бы увидели своих инфлюенсеров прямо сейчас, вот такими?» – пронеслось в голове Холли.
Но убоявшись это представить, она поспешила перевести глаза на полицейского на лестнице. И, к своему удивлению, обнаружила его взгляд на себе. В ту же секунду Холли почувствовала себя уязвимой – как будто этот человек шпионил за ней, а она его застукала. Незнакомое прежде желание спрятаться, а то и превратиться в невидимку, на миг завладело всем ее телом и разумом. Но Холли пришлось его побороть.
Алабама Вуд пропала. Этот человек явился, чтобы сообщить им об этом. Шокирующая новость.
Если, конечно, ты об этом еще не знала.
Глава 2
Холли
Тремя месяцами ранее
Даллас, штат Техас
Холли уже пробежала семь миль в девятимильном забеге, об участии в котором она пожалела еще на пятой миле.
А на самом деле даже раньше. Разбуженная в то утро прозвеневшим будильником, Холли повернула голову набок – в ту сторону, где ко второй подушке прижимался щекой ее муж; в уголке его рта подрагивала маленькая капелька слюны. Поглядев на него, Холли подумала: «А ведь было бы неплохо отдохнуть хотя бы денек…»
Но тут пришла эсэмэска от Робин: она уже подъезжала к дому Холли. Теперь же Робин опережала ее на полшага на пешеходной дорожке. Все семь миль Робин опережала ее ровно на полшага. И от личного темпа их передвижения это не зависело. Стоило Холли ускориться, Робин тоже набирала скорость. Если Холли замедляла шаг, то же самое делала и Робин, оставаясь постоянно, на протяжении всей преодоленной дистанции на полшага впереди.
Было жарко. В Далласе всегда жарко, но в тот день невыносимый зной установился спозаранку, словно природа надумала что-то доказать ничтожным, но самоуверенным людям. Уже скоро Холли почувствовала себя спрессованной пылом безжалостного утреннего солнца и жаром, накатывавшим волнами от раскаленного асфальта.
Над ее губой проступил холодный, очень холодный пот – совсем не похожий на тот, что тонкими струйками лился по телу.
Характерный признак того, что ее вот-вот стошнит.
А Робин продолжала тараторить через плечо:
– По-моему, это защитная реакция либо подражательный рефлекс. Я, конечно, не собачий психиатр, но мне кажется, дело именно в этом, – Робин говорила о своем голдендудле, заимевшем привычку опорожнять кишечник не на улице, а дома.
Холли особенности собачьей дефекации не интересовали. Она силилась сдержать рвоту.
Вот уже неделю у нее периодически проявлялись симптомы легкого пищевого отравления. Этот диагноз Холли поставила себе сама еще в начале семидневки. Правда, ей так и не удалось припомнить, когда она в последний раз травилась едой и когда ее в последний раз тошнило. Скорее всего, это было еще в колледже, и причиной отравления тогда явилась не сомнительная чана масала, а текила, выпитая в чрезмерном количестве.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – внезапно озаботилась Робин, повернувшая голову, чтобы глянуть на Холли. В какой-то момент она забыла про установленную ею же дистанцию в полшага и вырвалась вперед на целый шаг. – Ты выглядишь бледноватой.
Плечи