Бартес оставил арендованную машину в одиночестве и направился к фасаду дома. Шато де Фантоме вызвал у него смешанные чувства. Одновременно манил и отталкивал своим таинственным видом. Каменные стены, выцветшие и потемневшие от дождя и времени, поросшие плесенью, высокие готические окна, по ту сторону которых горел тусклый желтый свет, трубы, растущие из четырехскатной крыши. Само здание было П-образной планировки, как и большинство загородных поместий во Франции.
Леон прибавил шагу, стараясь поскорее добраться до дома и оказаться внутри, дабы спрятаться от разбушевавшейся непогоды одного из осенних вечеров. Он остановился под навесом и постучал в двустворчатую арочную дверь. По ту сторону раздались быстрые шаги. Щелкнула отодвигаемая щеколда, и дверь раскрылась.
– Mon cher ami! Как же я рад вас видеть, комиссар! – воскликнул доктор, пропуская гостя в дом.
В бакенбардах и бороде в форме утиного хвоста, какие носил Бертран, проступила седина, по всему его вытянутому узкому лицу прорезались тонкие морщины. В зубах он сжимал старую трубку, из чаши которой валил легкий дымок. Доктор облачился в роскошный халат темно-бордового цвета с черными узорами поверх алой ткани.
– Как поживаете, доктор? – улыбнулся Леон, горячо пожимая руку старому другу.
– Не жалуюсь. Но и гордиться тоже нечем, – пожал плечами Франсуа. – Ну, пройдем.
– Больше никто не приехал? – поинтересовался Леон, расстегивая пальто.
– Пока что вы первый человек с центра цивилизации, ступивший в этом месте с тех пор, как я ушел на заслуженный отдых, уединившись здесь, – проговорил доктор.
– Имею честь.
Леон обвел взглядом прихожую. Двухмаршевая лестница из темного дерева возвышалась напротив входа, вдоль нее на стене красовались картины. Справа от лестницы в конце коридора открытый дверной проем вел в другую комнату. По правую и левую руку от порога зияли арочные проходы в западное и восточное крыло особняка. Тот, что справа, приглашал в гостиную, левый открывал гостям кухню. С потолка свисала старинная люстра-канделябр. Пол застилал деревянный паркет, потрескивающий под ногами. Стены покрывали темно-зеленые обои с золотым узором.
Бертран повел Леона в правое крыло. В самом сердце комнаты располагался величественный замковый камин, выполненный из каменных блоков. Его украшали черные, с литыми узорами, чугунные решетки, по ту сторону которых трещали дрова, тонущие в объятиях пламени. Мягкие кожаные диваны и кресла располагались подле камина, у стен и в углах гостиной. Настенные свечи составляли компанию коллекции картин.
За стенами моросил дождь и завывал ветер. Капли дождя барабанили по крыше и стеклам окон, что было отчетливо слышно внутри. Леон олицетворил себя героем какого-то готического романа про дом с приведениями.
– Это гостиная, – сказал Бертран. – Здесь я собираю гостей, которые редкость в моем доме.
– Как давно вы проживаете здесь?
– Пять лет, как я уволился. Решил пожить для себя, Леон. Забыть о своей работе и людях. А профессия, ты знаешь, у меня требует железных нервов. Копаться во внутренностях мертвецов такое себе удовольствие. Кстати, внизу в подвале я оборудовал себе лабораторию.
– От привычек прошлого не так просто избавиться? – улыбнулся Бартес.
– Да, оно всегда дышит тебе в спину, как бы ты ни пытался от него спрятаться, – вздохнул хозяин дома. – Ну, пойдем дальше.
Комиссар и судмедэксперт тронулись с места. Из гостиной они переместились в столовую. Длинный обеденный стол для восьмерых персон занимал значительную часть комнаты, располагаясь в ее центральной области. Сам стол являлся впечатляющим предметом мебели, его длина почти полностью охватывала размеры комнаты. На нем была расстелена скатерть, которая представляла собой белоснежную ткань. На ее поверхности переливался и блестел серебром дорогой коллекционный сервиз.
– Это столовая для званых ужинов, как раз для такого, что ждет нас сегодня, – прокомментировал он. – Стол на восьмерых, но гостей будет шесть, считая вас.
– И кого же вы еще пригласили?
– В основном они все такие же, как вы, Бартес. Сыщики. Люди, всю жизнь посвятившие расследованию преступлений и защите справедливости в этом грешном мире. С каждым из них я работал в свое время.
– Вы работали со множеством людей за всю свою карьеру, доктор. Однако из этой массы вы выбрали именно этих людей. Шесть человек. Наверно, на то есть веская причина?
– Во всем есть причина, мой дорогой друг. Но да, я бы не стал приглашать отпраздновать свой юбилей к себе в дом людей, которым бы не доверял и на кого бы не мог положиться так, как на самого себя.
– И что же это за люди, доктор?
Преодолев два марша лестницы, Леон и Франсуа оказались в двухрукавном коридоре. По правую и левую руку вдоль стен шли двери. В пространствах