Рука Фаолана сжалась крепче поверх подпоясанной мешковины, в которую я была одета для казни. Его голос был хриплым и низким:
– Через реку, ваше величество.
Ваше величество… Ага, точно. Разве что на мгновение, где-то между тем, как горло короля Александра, когда он объявлял меня наследницей, пронзила стрела и Адэр завопила, что это я его прикончила.
Внезапный спазм желудка не имел ничего общего с бешеным темпом келпи – его вызвало свежее воспоминание о крови, хлеставшей из горла отца, но я задвинула его подальше. Первым делом нужно пережить этот день. А разобраться со всем дерьмом, что свалилось на голову, вполне можно и попозже.
Слегка изогнувшись, я посмотрела назад и побелела как полотно.
– У нас гости? – поинтересовался Лан так, будто мы тут обсуждали погоду.
Я сглотнула: за нами, судя по виду, неслась вся королевская гвардия и бо́льшая часть Элиты. Не будь мы на келпи, нам бы ни за что не удалось вырваться из замка и забраться так далеко.
Снова повернувшись вперед, я ответила:
– Не думаю, что они хотят одолжить сахарку.
Лан направил келпи вдоль реки Данаан, и хоть вид наших «гостей» не вселял желания сдаться, бурлящая, покрытая белыми барашками вода заставила меня всерьез об этом задуматься.
Во рту пересохло.
– А может…
– Мы перейдем, – коротко сообщил Лан.
Блин. Я облизнула губы.
– Самое узкое место реки на территории людей…
– Мы перейдем прямо здесь.
Лан перенес вес вправо, келпи присел на мощных задних ногах, и крик застрял у меня в горле.
И мы взмыли в воздух. В груди сжалось, когда твердая земля сменилась ледяной темной водой, похожей на ту, где только что хотела меня утопить Адэр, – а потом каменистой почвой.
Когда крылатый конь прыгнул, из моих легких со свистом вырвался воздух, а сердце и вовсе, кажется, остановилось.
– Живая? – поддразнил Фаолан.
Ответила я не сразу. В настоящий момент, когда на меня неделями охотились, несправедливо обвиняли в уничтожении Андерхилл и жестоко обращались, честно говоря, я даже не была уверена. Но голос Лана пробился, по крайней мере, через страх воды, и мое сердце отмерло.
Я судорожно втянула воздух.
– Еще побрыкаюсь.
Но как долго – этого я сказать не могла. Мы только что пересекли границу двора Неблагих, территорию Лана, и это еще не значило ничего хорошего. Благие и Неблагие, полные противоположности, уравновешивали друг друга магически. Мы были созданы веками жить бок о бок, не соприкасаясь, не смешиваясь, поддерживая равновесие жизни и смерти.
На стороне реки Благих росли деревья с толстыми стволами и густыми зелеными кронами, и все это мерцало, будто усыпанное блестками. Пусть Неблагие и сохранили блеск на радость туристам, деревья тут были тонкими, корявыми, окруженными колючим кустарником. Прямо-таки задавали тон более мрачному двору.
Более жестким правилам. Более суровым сердцам. Более прагматичным нравам.
По крайней мере, так мне говорили – хотя то же самое я наблюдала и среди двора Благих.
– А почему для отступления ты выбрал именно Неблагой двор? – осмелилась спросить я, бросив еще один взгляд назад.
Гвардия как раз достигла берега реки. Там они встали, и я отчетливо представила себе их дилемму. Пересечь ли границу, рискнуть навлечь гнев королевы Неблагих? Вопрос на миллион баксов.
Разрешено ли им вообще принимать такие решения? А если нет, то кому хватит храбрости отдать приказ и потом отдуваться перед королевой-консортом, которая будет вовсю гореть жаждой мести?
– Потому что больше идти некуда. План по спасению, который выдала Цинт, был полон задора, но хромал со стороны логистики.
Как только мы скрылись из виду, Лан замедлил келпи, тихонько зашептав что-то волшебному существу.
Мои губы сами собой растянулись в улыбке.
– Так это Цинт все провернула?
– А ты ждала меньшего? Насколько я знаю, до Рубезаля дошли слухи, что Благой двор взял тебя в плен. Для твоего спасения Цинт сразу же поставила всех на уши.
– У нее же был план, как потом сбежать? – От мысли, что Цинт могли схватить, все нутро скрутилось жестоким узлом.
– Она в безопасности, – отозвался Лан. – Прикрыла следы маскирующими чарами.
Я закрыла глаза и выдохнула. Хорошо.
– Руби тоже там был.
– Нет. Он отправил Бродяг, но сам не явился.
Хм. Видимо, красный клест на плече Бреса все-таки не был аватаром. Меня терзали сомнения, но, с другой стороны, я болталась на пороге смерти, и в голове крутились далеко не все шестеренки.
Снова открыв глаза, я уставилась на колючие кусты, которые мешали келпи бежать. Чем ближе был Благой двор, тем более ухоженным становился лес. Здесь же на нас со всех