леко и выглядели весьма претенциозно и велико. Порошили красиво снежинки. Как будто их заказали, отправив телеграмму доброму чародею чудодею магу и ведуну в одном лице Морозко. И он, находясь в чуть поддатом состоянии в добром уме и здравии в хорошем духе, махнул своим волшебным посохом. И незаметно для всех наградил заслуженно российскую столицу праздничным новогодним фейерверком. И теперь снежинки сыпались без остановки и красиво. Они как будто пьяно кружили и странно танцевали как на дискотеке. Ветерок ледяной чуть поддувал. В воздухе повисал автомобильный гул. По дорогам в разные стороны неслись разные тачки. И поток их не утихал. Хотя утратил уже несколько свою силу. Дала о себе знать громкая сирена гаишников, которые уже минут пять гнались за дерзким лихачём на малиновой «буханке». В кабине за рулём восседал поддатый Паша Кувшинов. Он коренастый крепкий широкий не в меру упитанный. Голова округлая. Стрижка короткая модная под полубокс. Лицо простоватое. Глаза навыкате голубого цвета. Нос как средняя картофелина. Ноздри широкие. Губы полные вытнутые улыбчивые. Он напоминает буйвола, который решил пробить ворота своими рогами. Он ещё недавно находился на лесной делянке, где трудиться на грейдере. И там в передвижной сторожке, играя в игральные карты, глядя по небольшому телевизору хоккейный матч и малость выпивая горячую, у него возник один спор с приятелями. Паша, так уж вышло, один из пятерых работников болел за хоккейный клуб ЦСКА. И он сорвался, когда его любимая команда стала гореть по счёту четыре один. Он схватил в руки бутылку водки. И стал пить из горла под весёлые крики приятелей. Те не унимались, поднимая волну за омский Авангард. Тут же болели за московское Динамо и Спартак, Новгородское Торпеда и даже держали мазу за подмосковный Витязь. И крики полупьяные не унимались, что, мол, дадут им сейчас продристаться… Пускай вёсла сушат кони эти. В этом году им ничего не видать… Зажрались блин. Нам бы их зарплату… Тренер Фёдоров вроде толковый мужик. В Америке играл. Кубок Стенли брал. А толку мало. Сочканул что ли в это раз. Паша твоих замочили всех. Просрали твои и игру, и весь сезон коту под хвост на хер. Вратарь у армейцев решето Федот этот стал, команда сдулась. Пей до дна Паша. Хаахахахаа… Ни хера им не видать в этом году. Хрен не кубок. Паша да забей ты на них. Тебе-то что с того… Миллион тебе не дадут. Ну, просрали. С кем не бывает. Давай за Торпедо выпьем… Или даже лучше за минское Динамо. За команду батька. За быков. Твой ЦСКА в попе в самой теперь… Плей-офф не светит им. Всем просерают. Играют, как бухие. Гол. Гол забили. Им снова забила Паша. Твои не тянут. Наши мамаши и то их выиграют пьяными. Хаахахахааа… Паша, вдоволь насытившись издёвками приятелей, озверел. Он выпил много водки из горла бутылки. Влага потекла прямо по щекам и бычьей шее. И он бутылку сразу ту разбил об стенку. Он тут же сорвался. И громко закричал, что, мол, ЦСКА сила… ЦСКА непобедим. Хрен вам лысого придурки. Мы ещё всех замочим… ЦСКА вперёд. Я иду в атаку армейцы… Фёдоров мужик и тренер супер. Мы два кубка взяли и третий возьмём. И четвёртый наш будет. И пятый сука наш кубок. И супер кубок мы возьмём. Мы порвём любую команду из НХЛ. Кому-угодно наваляем. Хаахахахааа… Мы вас всех порвём как Тузик грелку. Мы вас натягивали и ещё раз натянем всех. АААААА… АААА… Иди сюда сука… Паша сорвался, как буйный пёс с цепи. И тут же бросился на крепыша Миколу Рябова. И с ходу того протаранил. И прямо сильно врезал правой рукой под челюсть. Микола просто вылетел из вагончика на снег. И не смог сразу подняться. Он минуту назад кричал весело и громче всех, доводя Пашу до конвульсий. Микула чуть потянулся. И вновь свалился, подумав, что, вот же хренов псих… Я ему ещё врежу… Паша одичал, явно выпив лишка. И напал на своих приятелей по цеху. Вагончик крепко зашатался в разные стороны. Послышались громкая ругань. Загремела стальная посуда. И небольшой телевизор вылетел из вагончика на снег. Паша тем хотел ударить тракториста. Но не попал. Валя Спирич умело увернулся. Но тут же получил удар по лицу. И вылетел из вагончика, развернувшись на сто пятьдесят градусов. Он свалился прямо на Миколу. И, немного очухавшись, слегка пополз по снегу. Губы разбиты. Он сплюнул кровавую слюну на снег. И подумал, что, мол, этот псих Кувшинов сорвался… С головой он не дружит, я знал. Но не думал, что настолько он не дружит придурок бешеный. Мы же пошутили блин… Вот же осёл редкий. Мало ему тогда Лёха Карпов вломил. Мы ему ещё вломим…
Паша, ещё находясь в вагончике, дико бесновался. Он кричал громко, что, мол, ЦСКА чемпион… И при каждом махе рукой говорил и кричал, что, мол, вот тебе гол… Ещё гол… И ещё гол… Гол ЦСКА… Он широко замахал руками. И сам себя не помнил, вырубив в глухую Карульку, Стёпу и Торопа. Они застыли, лёжа на столе, скамейке и на тумбочке. Паша же выпрыгнул из вагончика, как шальной. И метнулся тут же к Уазику «буханке». Паша уселся за руль. И тут же втопил, надавив на гашетку. И поехал по узкой лесной дороге, настроив навигатор на Москву. И теперь он мчался по Кутузовскому проспекту, как шальной. И резко обгонял на скорости сто тридцать километров в час крутые тачки. И ему сигналили весело. На «буханке» развивался флаг хоккейного клуба ЦСКА. Паша уже успел побывать и в ледовом дворце Екатеринбурга. И там он учинил драку с болельщиками хоккейного клуба Автомобилиста. И бежал, чтобы ему крепко не вломили. И теперь плотно жал на гашетку «буханки», громко пьяно распевая лихие песенки. Паша прямо богато высовывался в дверном оконце. И кричал
