Про тебя
Ты не ждёшь писем.
Почтовый ящик ты проверяешь раз в месяц, когда должны прийти счета за газ, электричество и прочие современные удобства. Собираешь в охапку несколько листов и по старинке идёшь на почту – чтобы прогуляться хотя бы два квартала, целый час познавать дзен в шумной очереди, а на обратном пути заскочить за банкой кофе и, например, пакетом гречки.
Ты не ждёшь писем – их попросту не от кого ждать.
Ты помнишь только последние три года своей жизни, откуда тут взяться друзьям из дальних городов? А даже если такие найдутся, даже если они отправят письмо и почтальон опустит его в тёмно-синий обшарпанный ящик… Незнакомые имена на конверте – как отправителя, так и получателя, – о чём они могут сказать?
«Ошиблись адресом», – пробормочешь ты и оставишь письмо на подъездном подоконнике: авось кто-нибудь да отнесёт в нужную квартиру.
Ты не ждёшь писем – некогда тебе ждать исписанную бумажку в конверте.
Утром надо волочь себя, полусонного и злого, на работу, желательно не пересчитывая лбом встречные столбы; вечером – радостно идти-бежать с работы, ежесекундно клянясь лечь спать никак не позже десяти – и прекрасно зная, что клятва – пустые слова. Пока мотаешься туда-обратно, порой про выходные забываешь. Какие уж тут письма?
Ты не ждёшь писем – но письмо берёт и приходит тебе назло. Дразняще белеет в прорези ящика, вынуждая вытащить ключи и взять в руки тонкий конверт с яркими марками и чёрными печатями.
– Ошиблись ад… – Ты давишься заготовленными словами.
Потому что в графе «Кому» размашистым почерком выведено: «Тому, кто не помнит своего имени».
Растерянно качаешь головой:
– Это шутка, чья-то дурацкая шутка… – а пальцы сами отрывают край конверта и вытаскивают сложенный клетчатый лист.
Первые же слова заставляют руки похолодеть и покрепче вцепиться в письмо как в единственную опору:
«Наконец-то я тебя нашёл!»
Читай дальше
Вступительное слово
– Вспомнил?
– Вспомнил, вспомнил. Захохотал – и растворился в воздухе.
«Например». Всего одно «например».
Может ли с него начаться чья-нибудь удивительная жизнь? Конечно!
А можем ли мы взять и, например, эту жизнь на себя примерить? Да кто ж нам запретит!
И мы ведь тихонечко, только одним глазком в чужую судьбу заглянем – и сразу назад, к себе…
А вдруг нечаянно окажется, что надо вовсе не примерить, а вспомнить – что всё это с нами и происходило, всё это – не чужая какая-нибудь судьба, а наша, родная, просто мы, растяпы, её потеряли?..
Такое ведь тоже может быть – например?..
Давай вспоминать вместе, а?
Страшно
Я боюсь поворачиваться налево.
Левая сторона мира обжигает нездешним холодом и кусается диким огнём. Левая сторона мира – как изнанка, как нечто чужое и настолько неприглядное, что никогда бы не полез – если б не вынудили.
Я боюсь поворачиваться налево.
Слева – клыки и когти, и стоит бросить взгляд – кидаются к новой добыче, вцепляются, рвут на кусочки – но только там, слева; и ходишь полуобкусанный, полуобглоданный, живой – тоже лишь наполовину.
Я боюсь поворачиваться налево; на всех лекциях сажусь так, чтобы если и смотреть на доску – только поворотом вправо; к людям с разговорами подбираюсь тоже с правой стороны; если иду рядом – конечно, держу человека правой рукой.
Я боюсь поворачиваться налево.
С левой стороны мира мне скалится темнота.
Темнота вместо моей памяти.
…
Страшно вспоминать, да?..
Не бойся
Например
Например, хвост.
Например, я всё-таки иду по улице и размахиваю хвостом.
Прохожие, разумеется, косятся, и не просто косятся, а глядят во все глаза и убегают врассыпную, попутно вытаскивая револьверы и прочую чушь, называемую оружием.
Потому что у меня, например, не только и не столько хвост, сколько длинные клыки, и мохнатая шерсть дыбом стоит на загривке, когти цокают по выщербленному асфальту. Кому тут уже дело до хвоста?
И пока прохожие шарахаются, а самые отважные при этом целятся из револьвера, я иду. Иду, например, и размахиваю хвостом, скалю клыки, топорщу шерсть, цокаю когтями.
Мне хорошо и легко. Никогда ещё так хорошо и так легко мне не бывало.
И пускай через мгновение меня поймает в колючие объятия чья-то меткая пуля…
Какое это имеет значение, если сейчас мне хорошо и легко, если сейчас я, например, иду и размахиваю