Прощайте.
Письмо пятнадцатое
Лаура – Марианне
(продолжение)
Когда мы прибыли в город, где должны были завтракать, я решила переговорить с Филандером и Густавом и с этой целью поднялась на второй этаж дилижанса и вежливо поинтересовалась их здоровьем, а также поделилась с ними своими опасениями относительно того положения, в каком они оказались. Поначалу появление мое их несколько смутило – они, вероятно, испугались, что я могу призвать их к ответу за те деньги, которые мне отказал наш дедушка и которых они меня лишили. Обнаружив, однако, что я ни словом не обмолвилась об этом деле, они пригласили меня сесть рядом, чтобы нам было удобнее разговаривать. Я приняла их приглашение и, покуда все остальные распивали зеленый чай и уписывали бутерброды с маслом, мы пировали более изысканным образом, предаваясь разговору по душам. Я, со своей стороны, сообщила им все, что случилось со мной; они же, по моей просьбе, во всех подробностях рассказали, как сложилась их жизнь.
– Как вам уже известно, мы – сыновья двух младших дочерей лорда Сент-Клера от итальянской оперной певицы Лаурины. Наши матери не могли в точности установить, кто был наш отец, хотя принято считать, что Филандер – сын некоего Филиппа Джонса, каменщика, мой же отец был неким Грегори Стейвсом, мастером по изготовлению корсетов из Эдинбурга. Все это, впрочем, совершенно несущественно, ведь наши матери, естественно, не были за ними замужем, а потому нашу кровь, одну из самых древних и благородных в королевстве, бесчестье не коснулось. Берта (мать Филандера) и Агата (моя собственная мать) всегда жили вместе. Ни та ни другая не были очень богаты: их общее состояние составляло всего девять тысяч фунтов, – но, коль скоро им приходилось на эти деньги жить, сумма эта, когда нам исполнилось пятнадцать, сократилась до девятисот фунтов. Эти девятьсот фунтов они хранили в ящике стола в нашей общей гостиной, чтобы деньги всегда были под рукой. То ли оттого, что их легко было присвоить, то ли от желания быть независимыми, то ли из-за избытка чувств (коим мы оба всегда отличались), в один прекрасный день мы взяли эти девятьсот фунтов и сбежали. Овладев означенной суммой, мы преисполнились решимости обращаться с ней экономно и не тратить ее нерасчетливо и бездумно. С этой целью мы разделили всю сумму на девять частей. Первая часть должна была пойти на съестное, вторая – на спиртное, третья – на ведение хозяйства, четвертая – на экипаж, пятая – на лошадей, шестая – на слуг, седьмая – на развлечения, восьмая – на туалеты и девятая – на серебряные пряжки. Расписав таким образом наши расходы на два месяца (ибо мы рассчитывали растянуть девятьсот фунтов на этот срок), мы поспешили в Лондон и, к нашей радости, потратили их за семь недель и один день, то есть не дотянули до двух месяцев всего шести дней. Как только мы таким образом счастливо избавились от столь большой суммы,