– А, давай! – выпрямился Эмиль, выравнивая морщины на пожелтевшем лбу.
– Стоп, ребята! Вот она… – оживился, вернее, всполошился бесстрастный Ванан и, подавшись вперёд, уткнулся носом в стекло иллюминатора.
А там надвигалась светящаяся, пока ещё маленькая, будто сплющенная детская юла, искусственная планета Атэра! Дело рук человеческих, воплощённая мечта непоседливого разума-гения…
Глава 1
В шахтёрском посёлке пыль была привычным атрибутом не только пейзажа. Она была везде: в воздухе, на листьях, на одежде, на стёклах и, наверное, в душах. Отчего здешний народ отличался суровым нравом, а пыль частенько смывал крепкими “чистящими” средствами. Однако и баня была почитаемым местом. В последнее время даже конкуренция наметилась: саун расплодилось как мышей-полёвок в урожайный год.
Эмиль с дружком Геней возвращался со школы – ребята заканчивали последний класс и готовились к выпускным экзаменам.
Цветущие деревья, которых в посёлке было в достатке (верное средство борьбы с “тяжёлой экологией”) пробивали свои дурманы сквозь серую дымку и наполняли ребят особенным ощущением – предчувствием надвигающихся изменений в устоявшейся жизни.
– Слушай, Миля, давай-ка, вместо субботней бани, махнём на карьер – скупнёмся, позагораем… – скорчил просительную гримасу Геня и замахал портфелями, будто гирями.
Он штатно, вместе со своим, всегда носил и портфель друга.
Геня Никушкин с пятого класса, как только его, ученика отстающего, прикрепили к отличнику Эмилю Колосову, стал его дополнением. На фоне высокого, осанистого Эмиля, невзрачный крепыш-коротышка смотрелся, как ни странно, вполне гармонично. Если Эмиля не покидала маска некоей отрешённой задумчивости, то его дружок постоянно что-нибудь “убойное морозил”. Причём так умело, что получил кличку Никуля, как “изгиб” знаменитой клоуновской фамилии. Очевидно это, и квадратное сложение Гени уравновешивало внешний вид этой парочки.
Карьер – так назвалось озерко, образовавшееся на месте горной выработки – встретил дружков ярким солнцем, умеренно песочным пляжем и немногочисленными отдыхающими. Среди них выделялась девушка с полной, для своих лет, фигурой. Однако эта полнота пока не зашла далеко и только придавала налёт особенной привлекательности: ещё девочка, а выглядит взрослой!
– Привет, Люська! – крикнул издалека Геня-Никуля. – Когда это ты успела сюда улизнуть? В последнее время, куда ни ткнусь, везде твои телеса колышутся! Ты, прям, чуешь, где мы с Милей ищем отдушину в неприкаянной жизни нашей.
– Привет, неприкаянный, – озорно обернулась Люська и выпрямила спину, показательно демонстрируя свои прелести. – Моему чутью до твоего, как отсюда до Луны…
– Лунная ты наша, можно возле тебя прилуниться? – не дожидаясь ответа, Геня подтолкнул к девушке засмущавшегося дружка и шумно уселся на песок. Эмиль с растерянной улыбкой сел чуть поодаль.
Да, Люська была школьной знаменитостью, в плане своей завлекательности. Сохли по ней многие повзрослевшие ребята. И будто ничего в ней не было такого-сякого, но вздёрнутый носик, снисходительная улыбка, волоокие мечтательные очи и налитое тело – тянули парней некими эротичными силами. Ходили слухи, что она “якшалась” с Федькой-забойщиком – двухметровым передовиком поселковой шахты. Другие слухи утверждали, что на неё позарился артист-танцор из столичного ансамбля, приезжавшего как-то на майские праздники повеселить шахтёров. Доходило до серьёзного: одна бабуля видела, как Люська выходила из дома местной повитухи Степаниды, подрабатывающей на абортах!
Самое странное, что Люська абсолютно спокойно воспринимала все эти поползновения и только снисходительно улыбалась. Она стойко “отшивала” любвеобильных поклонников, будто мух надоедливых. Даже подружки, которых у Люськи было немного, не всегда одобряли такой подход к “воздыхателям”. И только один Геня знал, что неравнодушна стойкая красотка к его “задуренному” дружку, Эмилю. И ему льстило, что неприступная девушка где-то рядом, возле него, нескладного…
Настроение у Гени всегда было на уровне: казалось, ничто не могло поколебать его ироничной направленности. Он и двойки получал, кланяясь учителю с лукавой физиономией: мол, благодарю вас… Некоторые воспринимали это как издёвку и отправляли нахала к директору. Там Геня непонимающе разводил руками:
– Семён Семёныч… Вы же сами учили, что наследственность передаётся по наследству. Я же не виноват, что у меня в роду, прадед Петро был скоморохом. Соответственно, у меня и лепится мор… в смысле рожа под смехоту.
Семён Семёныч не любил долгих внушений и, терпеливо выслушав, ученика, невозмутимо постановлял:
– Швабра, ведро, тряпка – знаешь где. Чтобы к третьему уроку пол на первом этаже блестел…
После того как спонтанно образовавшаяся компания искупалась, Люся удобно усевшись на солнышке шутливо обратилась к ребятам:
– Вы