Заменить Роберта Джордана я не могу. Никому не по силам написать эту книгу так, как смог бы написать только он один. От этого простого факта никуда не денешься. К счастью, он оставил многочисленные заметки, наброски, законченные эпизоды и надиктовал множество объяснений и замечаний жене и помощникам. Незадолго до своей кончины Роберт Джордан попросил Харриет найти того, кто завершит цикл – ради читателей, поклонников его творчества. Он очень любил вас всех и в последние недели своей жизни надиктовывал события последнего тома «Колеса Времени». Книга должна была называться «Память Света».
И вот минуло полтора года. Роберт Джордан обещал, что последняя книга цикла будет большой. Однако рукопись вскоре стала непомерно громадной; она в три раза превышала по объему обычную книгу «Колеса Времени», и поэтому Харриет и издательство «Тор» совместно приняли решение разделить «Память Света» на три части. Имелось несколько великолепных по драматизму и сюжетной напряженности эпизодов, которые придали бы каждой трети определенную законченность. «Грядущую бурю» и две последующие книги можно считать тремя томами «Памяти Света» или последними тремя книгами «Колеса Времени». И то и другое верно.
Что же касается «Памяти Света», то на данный момент я наполовину завершил вторую треть. Мы трудимся так быстро, насколько возможно, и мы приложим все усилия, чтобы вам не пришлось слишком долго ждать окончания эпопеи, которое было обещано почти двадцать лет назад. (Еще до своего ухода Роберт Джордан сам написал окончание цикла, и я читал его. Это просто фантастика!) Я не пытался имитировать стиль Роберта Джордана. Вместо этого я адаптировал свою манеру так, чтобы она соответствовала «Колесу Времени». Главная моя цель – сохранить истинную душу героев цикла. Сюжет по большей части принадлежит Роберту Джордану, хотя многое написано мною. Представьте себе эту книгу как фильм нового режиссера, осуществившего работу над несколькими сценами, но при сохранении тех же актеров и по прежнему сценарию.
Но это большой проект, и для его завершения необходимо время. Я прошу вас потерпеть, пока в течение нескольких лет мы не доведем повествование до конца. Мы держим в руках окончание величайшей фэнтезийной эпопеи нашего времени, и я приложу все силы, чтобы все было сделано правильно. Я намерен ни на шаг не отступать от пожеланий и заметок Роберта Джордана. Меньшего мне не позволят моя честность как художника и искренняя любовь к книгам. В конечном счете на этом я и остановлюсь, и пусть мои слова станут лучшим доказательством тому, что мы делаем.
Эта книга – не моя. Это книга Роберта Джордана и – в меньшей степени – ваша книга.
Спасибо вам, что прочитаете ее.
Вóроны и ворóны. Крысы. Туманы и облака. Насекомые и гниение. Странные происшествия и необычные явления. Обыденное извращается, становится чуждым. Чудеса!
Мертвые стали ходить средь живых, кое-кто даже их видит. Другие не видят, но всё больше и больше страшимся мы ночи.
Таковы были наши дни. Под мертвым небом они изливались на нас несчастьями, сокрушая нас своей яростью, пока мы все, как один, не взмолились: «Пусть же начнется!»
Пролог
Что означает буря
Ренальд Фанвар сидел у себя на крыльце, грея крепкий стул из чернодуба, сработанный для него внуком два года тому назад. Он смотрел на север.
На черно-серебристые тучи.
Прежде ничего подобного ему видывать не доводилось. Тучи плотным одеялом накрывали горизонт на севере, громоздясь все выше и выше на небосвод. Они не были серыми. Они были одновременно и черными, и серебристыми. Мрачные, громыхающие грозовые облака, темные, точно полночный мрак в погребе. А между тучами ослепительно вспыхивало – там совершенно беззвучно змеились и проскакивали серебристые молнии.
Самый воздух был плотен. В нем тяжко висели густые запахи пыли, земли и чего-то неприятного. Высохшей листвы и не пожелавшего выпасть дождя. Весна прийти-то пришла, но посевы у Ренальда до сих пор так и не взошли. Из почвы не осмелился проклюнуться ни единый росток.
Фанвар медленно встал – стул под ним, скрипнув, слегка покачнулся – и подошел к краю крыльца. Он покусывал мундштук своей почти погасшей трубки, но у него и в мыслях не было вновь раскурить ее. Фанвар не сводил взора с тех темных облаков – таких же черных, как дым от горящего сухого подлеска. Но ни от одного низового пожара клубы дыма никогда не поднимались в воздух на такую высоту. И отчего тучи стали вдруг серебристыми? Между черных облаков виднелись серебристые округлости – так сверкает полированная сталь в проплешинах нагара на закопченном металле.
Фанвар,