Остальные 50% «домысливаются» нашим головным мозгом, чтобы скрепить между собою отдельные фрагменты информации, поступающей в него в качестве «увиденной», и тем самым уберечь их от полной утраты для нашего сознания.
Вот эти 50% «домысливания» и становятся объектом манипуляций для фокусников, чародеев и колдунов.
Самые сильные манипуляторы, захватив власть над 50% «домысливания», распространяют её и на остальные проценты субъективного восприятия, а, попавшие под воздействие их чар люди, «видят» то, что те повелевают им «увидеть».
О! какими страшными бывают те видения!
А иногда они бывают такими сладкими…
Но, какими горькими становятся разочарования, когда обнаруживается обман, наведённый манипуляторами!
Его карие глаза вначале пожелтели от тяжёлой обиды, а затем загорелись злобным красным огнём. Он издал утробный клокочущий рык:
«А-а-а-а!!!»
Его голова запрокинулась, на шее вздулись артерии, рык перешёл в протяжный, вселяющий ужас вой:
«У-у-у-у-у!!!»
«Экий обидчивый человек…
Подумаешь, плетью огрел его по спине за то, что лошадь моя от него, как от дикого зверя шарахнулась, вытряхнула меня из седла и умчалась, как заяц от лисы…», – испуганно пролепетал вмиг онемевшими губами молодчик, первый гуляка и забияка во всей округе, и зажмурился, не выдержав грозной силы огнём горящего взгляда.
Мощный толчок в грудь сбил забияку с ног. Страшный вой перешёл в ещё более жуткое рычание.
«Волк!!!» – взорвалось в голове у гуляки, когда, открыв глаза, он, припечатанный лопатками к земле навалившейся на него тяжёлой тушей, увидел перед своим лицом всё тот же, пылающий яростной злобой взгляд и оскаленную звериную пасть.
Время для забияки замедлило свой бег. Он не смел пошевелиться от сковавшего его ужаса. Мстительный волчий взгляд лишил его всякой воли к сопротивлению. Он снова зажмурился от страха и почувствовал, как острые волчьи клыки вгрызлись в его горло, пронзив его жгучей болью. В горле забулькала кровь, сознание взорвалось, как осколочно-фугасный снаряд, и угасло.
Человек подошёл к ручью и стал жадно пить холодную воду. Напившись, он долго умывался, отмывая кровь с усов и с бороды, затем отстирал от свежей крови свою рубашку.
Дойдя на исходе дня до ближайшей деревни, человек осенил себя перевёрнутым чернокнижным знамением и, выслушав телепатическое наставление невидимого Проводника, уверенно постучал в окошко одинокой, приятной во всех отношениях женщины-недотроги.
Та встретила его настороженно:
«Подать кружку воды запоздалому путнику? Это можно».
Пока она выносила из дома кружку с водой, женщина успела прикинуть, к кому направить путника на ночёвку.
Когда путник пил воду, женщина, встретившись с ним взглядами, впала в странное состояние: она вдруг стала говорить и делать всё не так, как требовала её всем известная нравственность, а совсем по-другому, будто кто-то овладел её волей и начал управлять её словами, движениями, намерениями. В ней появилась всегда презираемая ею раскованность и игривость бессовестных похотливых кумушек, их дурашливая смешливость и неприкрытое желание отдать своё тело сильному и ненасытному самцу. Она оживлённо захлопотала, подавая к столу обильное угощение, растопила баньку, приготовила для путника чистое бельё штаны и рубашку, оставшиеся от её покойного отца, сложила всё это в предбаннике.
Купаясь после того, как путник, напарившийся, выкупавшийся, одевшийся в приготовленную ею одежду, прошёл в дом, женщина почувствовала в себе такой неудержимый прилив чувственности, которого она не знала прежде.
«Глупости!» – попробовала взять себя в руки женщина-недотрога.
«Но, какой он твёрдый, уверенный в своих силах…
Какой у него притягательный, властный взгляд, от которого в жар бросает и слабеют колени…» – подумала женщина, одеваясь. – «А вдруг он начнёт меня раздевать?»
На этот трудный вопрос у женщины не находилось ответа, и она пошла в дом, охваченная смятением, и боясь, и втайне желая от своего нежданного гостя проявления той звериной страстности, которую она угадывала в нём безошибочным женским чутьём.
За столом женщина почувствовала, что ей доставляет удовольствие потчевать гостя кушаньями и подливать ему сладкие хмельные напитки, а он, насытившись, перехватил её выжидательно трепещущий взгляд, и она утонула в его ответном взгляде, как как в бурном водовороте.
Прошло три сказочно прекрасных дня, наполненных для женщины многократными и долгими воспарениями к неземному блаженству.
И наступило утро дня четвёртого – самого чёрного дня в жизни женщины: её мужчина исчез.
Не попрощавшись, не объяснившись.
Что скажут теперь о ней, о бывшей женщине-недотроги,