– Всего лишь двенадцать часов, – посмотрев на наручные часы, уточняет Клэр. – Поверить не могу, что нам осталось так мало!
– И это если мы не будем ложиться спать.
– Мы точно не будем тратить это время на сон, – говорит Клэр, вытаскивая из кармана платья сложенный тетрадный лист. – Нам столько всего предстоит сделать!
Эйден поднимает бровь:
– Надеюсь, это не список причин, по которым нам стоит расстаться…
– Нет. – Клэр протягивает ему листок и наблюдает, как он с озадаченным видом пробегает глазами по пунктам. – Просто решила, что нам нужен план.
– И это он?
Она кивает:
– Да.
– Ладно, – сделав глубокий вдох, говорит Эйден. – В таком случае, думаю, нам пора выдвигаться.
Они вместе направляются к машине, но Клэр вдруг резко останавливается на полпути. Ее охватывает необъяснимое волнение, и сердце начинает биться чаще. Она поднимает глаза на Эйдена – в них отражается легкая паника.
– Это какое-то безумие!
– Что именно?
– То, что завтра мы уезжаем, – отвечает Клэр, и ее голос поднимается на несколько октав. – Что спустя столько времени нам осталось всего лишь двенадцать часов. Я имею в виду… мы наконец здесь, понимаешь? В конце пути.
– Или в начале, – замечает Эйден.
Клэр ничего не отвечает. Она отчаянно хочет верить ему, но сейчас, когда впереди их ждет нечто настолько значительное, это кажется невозможным.
– Доверься мне, – говорит Эйден, протягивая ей руку. – За двенадцать часов много чего может произойти.
Остановка первая
Старшая школа
18.24
Эйден не торопится поворачивать ключ зажигания, и Клэр на мгновение позволяет себе вообразить, будто они сейчас собираются ехать на ужин, или в кино, или еще куда-нибудь – обычная беззаботная поездка, как раньше. Кажется, все их вечера всегда так и начинались: они сидели в пыльной «Вольво» Эйдена и решали, чем заняться.
Но сегодня все по-другому.
Никакое это не начало. Сегодня все закончится.
Рука Эйдена все еще висит над ключом, и Клэр опускает глаза на лист бумаги, лежащий на ее коленях. За то короткое время, что занимает дорога до дома Галлахеров – а за последние два года Клэр проходила ее тысячи раз, – она складывала и раскладывала его так много раз, что он стал мягким и мятым.
– Может, нам просто смыться? – говорит Эйден, косясь на Клэр. – Махнем в Канаду.
– В Канаду? – приподняв брови, переспрашивает она. – Мы что, в бегах?
Он пожимает плечами:
– Ладно. Тогда давай в Висконсин.
Клэр кладет руку на его рыжеватый затылок, недавно подстриженный. Из-за этого он почему-то выглядит старше.
– Я уезжаю рано утром, – мягко говорит она. – Вещи уже в машине. А ты улетаешь в полдень.
– Помню, – не глядя на нее, отзывается Эйден. Он пристально смотрит на закрытую гаражную дверь. – Но в том-то и смысл – давай никуда не поедем.
– Не поедем в колледж? – с улыбкой спрашивает Клэр и опускает руку.
– Ну да, – кивая, говорит Эйден. – Кому это нужно? Лучше вместе сбежим. На год иди два. Начнем новую жизнь. В другой стране. А еще лучше – на необитаемом острове.
– Тебе очень пойдет юбка-хула[1].
– Я серьезно! – говорит он, но Клэр знает, что это не так. Просто ему, в точности как и ей самой, ужасно грустно и жутко волнительно. Сейчас ни в чем нет уверенности – ведь они вот-вот пересекут невидимую линию, которая разделит их жизни на «до» и «после».
– Эйден, – тихо зовет его Клэр, и в этот раз он поворачивается к ней. – Это случится. Завтра. Несмотря ни на что.
– Знаю, – отвечает он.
– Поэтому мы должны решить, что нам делать.
– Все верно, но…
– Нет! – перебивает Клэр и протягивает ему тетрадный лист. – Хватит разговоров. Мы обсуждали это все лето, но так ни к чему и не пришли. Мы продолжаем ходить по кругу: остаться вместе или расстаться, остаться вместе или расстаться…
– Остаться вместе, – чуть улыбнувшись, заканчивает Эйден.
Клэр смеется.
– Мы безнадежны. Так что никаких больше разговоров. Давай уже поедем, ладно?
Эйден наклоняется вперед и, повернув ключ, заводит машину.
– Ладно.
Их первая остановка находится совсем близко. Они едут в тишине, а за окном скользят знакомые виды городка: мост через ущелье, сосны вдоль дороги, беседка в парке. Клэр старается сохранить эти пейзажи в памяти, ведь когда она вернется сюда на День благодарения, то наверняка будет уже совсем другим человеком. Ей немного страшно от того, что все это тоже может поменяться. Поэтому сейчас она пытается запечатлеть каждую деталь – каждое дерево, каждую тропинку,