Пир во время чумы. Александр Пушкин

овеке, очень нам знакомом,

      О том, чьи шутки, повести смешные,

      Ответы острые и замечанья,

      Столь едкие в их важности забавной,

      Застольную беседу оживляли

      И разгоняли мрак, который ныне

      Зараза, гостья наша, насылает

      На самые блестящие умы.

      Тому два дня наш общий хохот славил

      Его рассказы; невозможно быть,

      Чтоб мы в своем веселом пированье

      Забыли Джаксона! Его здесь кресла

      Стоят пустые, будто ожидая

      Весельчака – но он ушел уже

      В холодные подземные жилища…

      Хотя красноречивейший язык

      Не умолкал еще во прахе гроба;

      Но много нас еще живых, и нам

      Причины нет печалиться. Итак,

      Я предлагаю выпить в его память

      С веселым звоном рюмок, с восклицаньем.

      Как будто б был он жив.

      Председатель

      Он выбыл первый

      Из круга нашего. Пускай в молчанье

      Мы выпьем в честь его.

      Молодой человек

      Да будет так!

      Все пьют молча.

      Председатель

      Твой голос, милая, выводит звуки

      Родимых песен с диким совершенством;

      Спой, Мери, нам уныло и протяжно,

      Чтоб мы потом к веселью обратились

      Безумнее, как тот, кто от земли

      Был отлучен каким-нибудь виденьем.

      Мери (поет)

      Было время, процветала

      В мире наша сторона:

      В воскресение бывала

      Церковь Божия полна;

      Наших деток в шумной школе

      Раздавались голоса,

      И сверкали в светлом поле

      Серп и быстрая коса.

      Ныне церковь опустела;

      Школа глухо заперта;

      Нива праздно перезрела;

      Роща темная пуста;

      И селенье, как жилище

      Погорелое, стоит, —

      Тихо все. Одно кладбище

      Не пустеет, не молчит.

      Поминутно мертвых носят,

      И стенания живых

      Боязливо Бога просят

      Упокоить души их!

      Поминутно места надо,

      И могилы меж собой,

      Как испуганное стадо,

      Жмутся тесной чередой!

      Если ранняя могила

      Суждена моей весне —

      Ты, кого я так любила,

      Чья любовь отрада мне,

      Я молю: не приближайся

      К телу Дженни ты своей,