Она останавливается и, глядя в его глаза, резко бросает.
– Подозрительный ты какой-то. А я и не обижаюсь. А если ты попробуешь меня обидеть – у меня есть нож. Понял?
Старик чешет щетину и изумлённо смотрит на девочку и, поднимая руки вверх, словно сдаётся в плен, замирает.
– Понял. Больше вопросов задавать не буду.
Вдруг прямо передними вспыхивают фары автомобиля с синей мигалкой. Старик испуганно смотрит по сторонам.
– Патруль! Что будем делать? – медленно по слогам чеканит Старик.
– Спокойно. Возьми меня на руки. Быстрее. И спрячь свои ноги за эту коробку. А то они мигом тебя раскусят. Нормальные люди босиком по ночам не ходят.
Девочка протягивает к нему руки. Старик бережно берет её на руки и скрывает ноги за коробкой. Она крепко обнимает его за шею одной рукой и плавно жестикулирует другой, словно находится в радостном беспечном расположении духа.
Машина притормаживает и медленно проезжает мимо них. За стеклом серьёзное и угрюмое лицо Брюнета. Он опускает глаза и оглядывает парочку с головы до ног. Девочка беспечно размахивает рукой, изображая актрису на сцене. Он качает девочку на руках, слегка приседая и пританцовывая. Перед ногами Старика стоит картонная коробка, которая скрывает его голые ноги.
Брюнет нажимает газ, и машина теряется на светофоре. Старик переводит дух и опускает девочку на асфальт.
– Да. Это было круто. Я даже сама напугалась. – звонко смеётся она и её смех эхом разносится двору.
– Вообще-то ты молодец, – облегчённо скрипит Старик и протягивает ей свою ладонь. Ты сообразительная. Я бы не смог так быстро придумать такой спектакль.
Девочка, словно в знак примирения хлопает по его грязной руке своей маленькой ладошкой три раза.
– Жизнь заставит. А как тебя зовут – то? – спрашивает она.
– Александр.
– А я буду Вероника.
Старик протягивает ей грязную руку. Вероника протягивает свою. Они хлопают по ладошкам.
– Пошли скорее. Осталось совсем чуточку.
Две фигуры, взявшись за руки, двигаются дальше.
– А у тебя есть дом? – спрашивает Вероника после недолгого молчания.
– Теперь уже, кажется, нет, – отвечает он. Я не знаю.
– Ну, ты даёшь, старик. А где же ты жил- то все это время?
Старик смотрит на неё с улыбкой и усмехается.
– В богадельне.
Вероника прислушивается, будто впервые слышит это слово.
– Где? А что это такое?
– Ну, в общем, – подбирает он слова, – это тоже самое, что и твой приют. Только для стариков, вроде меня.
– А что у старичков тоже бывают приюты! Я не знала. Там, наверняка, тоже противно.
– Бывает.
– А пряники по вечерам дают?
– Да нет. Я не люблю пряники.
Они подходят к высокому зданию, закрытому строительными лесами. Девочка пригибается и исчезает под плёнкой накрывающей строительные леса. Мужчина ныряет