– Благодаря венецианским гениям у нас появились такие понятия как: конвейер, арсенал, газета, банк и термометр. Когда-то Венецию называли Светлейшей Республикой Святого Марка. И это было могущественное государство. Вроде как республика, и дожа, главу державы, там избирали, но правил он пожизненно, как король, – говорил моему отцу, лукаво прищурившись, дед Николай.
На меня, мальчишку семи лет, описания деда произвело неизгладимое впечатление. Существование какой-то диковинной и богатой морской страны стало для меня открытием.
Через пару месяцев во время завтрака мать вдруг заплакала, а отец сказал мне, что ночью дед Николай умер. В этот момент порыв ветра распахнул окно, и на кухню залетел тополиный пух, а рядом со мной будто кто-то прошептал слово «Марк». Пух опустился в мою кружку с чаем и на блинчики с вишнёвым вареньем. Он казался частичкой какого-то неземного мира, увязшего в действительности. Отцу я не поверил, и подумал, что хитрый дед просто отбыл на острова Святого Марка навсегда. И с тех пор в моём воображении очень многое соотносилось с этим волшебным местом.
На мои восемь лет родители подарили мне привезённый дедом Николаем из Италии игрушечный телефон. Он походил на изящные телефоны 20-ых годов ХХ века, заводился ключом и звонил после этого, сильно пугая нашего чёрного кота Ярика. Я наивно ожидал, что однажды, когда эта игрушка зазвонит, я услышу голос деда. Но кот Ярик скинул ненароком игрушку с подоконника, телефон треснул и после падения начал страшно шуметь, чем очень нервировал моего отца. И вот однажды, когда я вернулся из школы, выяснилось, что игрушка загадочным образом пропала. Я почти уверен, что отец запустил его греметь в мусорный бак, но в детстве я решил, что телефон отправился домой, в Венецию.
Всё, что у меня потом исчезало – от фломастеров и жевательных резинок с вкладышами «Turbo» до солдатиков, спрятанных в земле в «секретиках», в моих фантазиях попадало к «Марку». И это касалось не только предметов. В это королевство, за пределы моего мира периодически уходили и люди.
Когда моя семья переехала в новый микрорайон, на «островах», в лагуне оказалась моя прежняя школа и одноклассники. Там были мои друзья детства, воспитатели из детского сада и моя первая учительница Елена Степановна.
Нельзя сказать, чтобы из страны «Святого Марка» не было выхода. Оттуда иногда к бабушке приезжали погостить подруги, например, тётя Арсентьевна. Она, по словам матери, жила на море в Крыму. Из королевства «Марка» какое-то время мне писал письма друг Денис. Описывал он почему-то Израиль, но ведь это всё равно где-то на Средиземном море, как и Венеция. Из этой страны неожиданно появлялись мои школьные приятели, которых я случайно встречал в городе раз в пару лет. Проникнуть «на острова» сам я не мог. Вернее, в детстве я был уверен, что однажды поселюсь на них навсегда. И мы со старыми друзьями снова будем играть в ножички, прятки и войну, бегая с пластмассовыми пистолетами и автоматами. Там всё и все, кого я когда-либо потерял. И бабушка, как прежде, зовёт меня обедать, крича на весь двор, а друзья смеются надо мной, но без злости и набиваются зайти попить воды.
Представление о жаркой Италии не помешало тому, чтобы в моих грёзах «на острова» перебрались мои детские зимы. Боже, какие это были чудесные зимы! Не чета тёплым, сегодняшним, где так мало снега. Те были морозными, с сугробами, снеговиками, снежными крепостями и катанием на железных санках с деревянной спинкой.
Я знаю, что дорогое моему сердцу королевство «Святого Марка»,
эта волшебная страна, в которой обитают крылатые львы, распускаются цветы из морских раковин, а таксисты плавают на лодках, было моей формой психологической защиты.
Затем я вырос и уже не верил в «острова», но они остались выражением места забвения прошлого. К «Святому Марку» попала моя гитара, на которой я учился играть. Там же оказалась тетрадь с моими первыми стихами. И мои бывшие девушки, например, Юля, наградившая меня возле Софийского собора поцелуем в 14 лет, и Настя, подарившая мне первую неумелую ночь любви после университетского «медиума». Одногруппники по университету и коллеги по работе покидали меня и исчезали на «островах». В стране «Святого Марка» уже были целые города, посвящённые разным этапам моей жизни.
Закончилось и моё юношество. В 26 лет у меня появилась возможность реализовать свою детскую мечту, и я купил манящий автобусный тур в Венецию. К тому моменту я работал художником-декоратором в фирме «Мусейон», создававшей музеи. Приходилось периодически конфликтовать с разными организациями и должностными лицами. Особенно меня напрягал рабочий Гена. От него постоянно разило потом и чесноком. Гена был самым ленивым человеком из всех, которые мне были известны. У него было триста миллионов причин не работать, и если имелась хоть одна лазейка, чтобы «схалявить», он её ни за что не упускал.