Тёщины рассказы. Валерий Ланин. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Валерий Ланин
Издательство: Автор
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2024
isbn:
Скачать книгу
я.

      И отчество у меня не такое, как в паспорте, – там стоит Александровна, а какая же я Александровна, если отца Кондратием звали.

      Год рождения по всем документам – 1913. Тоже ложь. В детстве у меня были две подружки, одна на год старше меня, другая на год младше, одна с 12-го года, другая с 10-го, я посередине между ними. Так вот с какого я года? С одиннадцатого. А по документам – с 13-го. И на пенсию пошла как с 13-го. Заведующий мне говорит:"Евлампия Александровна, пожалуйста, поработайте ещё, пока мы найдём вам замену".

      Я отвечаю:"Захар Львович, всё. Больше не буду…"

      Он головой кивает: "Понимаю-понимаю".

      КАКОЙ ПОРОДЫ…

      Бабушка с дедушкой молоденькие были, только поженились, поехали в первый раз на базар, – масло продали, он всё до рубля раздал, она плачет…

      – Федосья, что ты плачешь? то ли у нас денег дома нету, масла нету?

      А золотые деньги были, с первой продажи нельзя брать…

      А она плачет: "Зачем в город съездили?"

      Когда я появилась, бабушка сказала:

      – Или сильно счастлива будет, или злосчастлива, – в рубашке родилась.

      В Строево родилась, аж до Митино расславилась… А как расславилась? Тогда взамуж выходить, на породу смотрели. В тридцатые-то годы уж не смотрели. А в Митино была родня, дальняя-дальняя, тётка Арина. Вот эта тётка и сказала там:

      – Вот она чья!

      АФОНЬКА ПОЁТ

      В юности-то чего не работать? Я днём работала в больнице, ночью домашнюю работу работала. Не у папеньки с маменькой жила, спать-то не приходилось. Да я и сроду не сонлива.

      В детстве жила у отчима (вот по нему я и Александровна), отчим на небо посмотрит:

      – Журавли полетели. Журавли паужну унесли…

      Это значит, надо скорей работать, – день короткий, некогда паужнать.

      До света встаём, завтракаем, едем молотить. И нас, таких малЫх, везут: коней-то стегать надо.

      Бежишь в лес, выберешь там, чем их стегать, а машинист уж кричит:

      – РебЯтки-и, ребЯтк-и! Пошёл! Пошёл!

      Это уже нам надо из лесу бежать. Бегом бежим, орём на лошадей. Лошади ходят по кругу,

      Подрастёшь, ставят к барабану… И так за работой день пройдёт. Вечером уже поздно баня вытоплена. Помылись, кушают. Мужчинам нальют по рюмочке. А назавтра опять эта работа. Молотьба, уборка, спали часа два.

      Столько хлеба было, его же не оставляли в поле… Афонька, мальчишка лет пятнадцати лошадей двадцать хлеба везёт по горьковской степи, – озеро Горькое, как запоёт-запоёт, – все прислушиваются: "Афонька поёт…" (А так и знай, где-нибудь сопрел на ссылке)

      Привезёт домой, ссыпет этот хлеб и обратно в степь. А спит когда? А никогда.

      Работали и пели. Сядем лён теребить…– а одна женщина: ой, уже сели, – всё распихает, рассуёт и за плетень тоже сядет – слушать.

      Уже в Кургане жили, – она запела. Идёт медленно, ребятишки за ней собрались и идут… по Володарского…

      СВОЮ В ПОСЛЕДНЮЮ ОЧЕРЕДЬ

      Отчим никогда не отдыхал. И семье не давал отдыхать. Вот садятся пАужнать, полог такой расстелят в поле, скатерть сверху… Вот он садится. Отворотил калачика, съел, – уже покатился… захрапел. Эти ещё едят сидят. Похрапел-похрапел, – уже литовки отбивает. А литовка была ой-ой-ой! Вот они пойдут коситься, семья, а он последнюю, свою отобьёт и начинает косить, и всех обкосит, и сколько рядов пройдёт, пока они по одному идут. Вот какой был.

      Чужие его Сашкой-толстым звали. Заглаза. Пуза-то у него не было. Просто здоровучий такой. Это уж потом коммунары на воротах ему нарисовали пузатого дядьку и доску на угол прибили: "Бойкот". В кресле нарисовали сидит. Было ему когда рассиживать в креслах. Он и в кресло-то не поместится.

      КАК ДЕВУШКИ СИРОТУ СПАСАЛИ

      Отчим в юности был красивый да интересный, девушки на него заглядывались.Сиротой рос, сестра да брат. На престольный праздник задумали ребята побить его, подступили компанией. А девушки скопом повалились, попадали на него. Ребята девушек не смели трогать.

      Он мне рассказывал:

      – Я лежу под ними, хохочу. Под девушками в безопасности. Смеюсь. Парней много собралось. Вылез из кучи, встал, проводил девушек, попрощался, пошёл в свою деревню.

      За околицу, говорит, меня выпустили.

      – За околицей толстые берёзы стоят. Сломал одну, стою, очищаю от веток. Подходи, подходи, говорю, кто смелый.

      Никто не насмелился.

      В шестнадцать лет ушёл на железную дорогу работать. Рельсы ложили, ему палец сломало, мизинец. Шестнадцать пудов поднимал. Вот девки и заглядывались.

      НА СВОИХ БЕГУНЦАХ

      Отца моего на германской убили (на ой, не на этой…), вот маму за этого Сашку и отдали, – а он, Александр-от, овдовел к тому времени, пятеро детей на нём. Старшие и решили их поженить. Слушались старших. Мама с Дундино, он со Строево. Когда мама девушкой была, Александр её от смерти спас. В праздник катались на тройках,