– Блондинкой ты мне больше нравишься.
У нее перехватило дыхание, когда она услышала раздавшийся позади нее голос. Тот, который она целую неделю не могла выбросить из головы. Голос, который, подобно ласке любовника, нашептывал ей на ухо способы убийства. Голос крепкого виски и греха.
Морана подняла взгляд и встретилась со стволом глока, нацеленного прямо ей в голову. Девушка неспешно оглядела уверенные, крепкие пальцы, мускулистые предплечья под закатанными рукавами черной рубашки, плечи, которые, как она знала, были достаточно сильными, чтобы накрепко прижать ее к стене, покрытую щетиной квадратную челюсть и наконец остановилась на его глазах. Его голубых, голубых глазах. Голубых, напрочь лишенных эмоций глазах.
То было лишь сиюминутное наблюдение, миг женского восхищения, после чего она вновь напомнила себе, кто он такой.
И тут же вскинула руку, наведя пистолет прямо ему в сердце в безмолвном противостоянии, пока мужчина целился ей в голову.
Морана встала, не отводя от него взгляда и не позволяя руке дрогнуть, и склонила голову набок.
– А ты мне больше нравишься мертвым.
Его лицо сохраняло невозмутимое выражение, глаза слегка прищурились. Несколько минут они простояли молча, направив друг на друга пистолеты, и Морана поняла, что в этом не было никакого смысла. В одном она не сомневалась: он ее не убьет. На прошлой неделе у него имелось предостаточно возможностей, но он этого не сделал. Не сделает и сейчас.
– Мы оба знаем, что ты не станешь в меня стрелять, так что, может, уберем оружие? – непринужденно предложила она, даже не моргнув, чтобы тем самым не дать ему шанса что-то предпринять.
Его губы изогнулись в улыбке, но она не коснулась его глаз. Мужчина поднял руку и отвел ее назад в знак отступления, и Морана опустила пистолет, не выпуская его из виду. Едва она это сделала, он подошел к ней вплотную и прижал пистолет ей к груди, отчего их лица оказались в считанных сантиметрах друг от друга. Запах мужского пота и одеколона наполнил окружающий воздух, каждая голубая крапинка у него в глазах каким-то образом выделялась даже в темноте, опустившейся вокруг них.
Тристан Кейн медленно наклонился и тихо заговорил, не сводя с нее жесткого взгляда, а от его слов у Мораны перехватило дыхание.
– На твоем теле есть места, которые мне хорошо знакомы, – произнес он, свободной рукой обхватив ее затылок в крепкой, почти угрожающей хватке; его пистолет оставался прямо над ее колотящимся сердцем. – Места, о которых не знаешь ты сама. Места, в которые я могу выстрелить и причинить тебе боль, но ты не умрешь.
Он наклонился еще ближе, его шепот едва ощутимо скользил по ее коже, и Морана вытянула шею, чтобы встретиться с ним взглядом. Он возвышался над ней, держа ладонью за затылок и не сводя с девушки глаз.
– Смерть не основное блюдо, милая. Это десерт.
Его взгляд стал еще более