Одним словом, жизнь представителей иностранной колонии в Москве во времена моих родителей – отчасти и моей жизни на рубеже XX века – очень напоминала жизнь английской колонии в Китае или Индии. В ней было много труда, был достаток, но катастрофически недоставало духовных стимулов.
15. Пасхальная ночь в Кремле
От последнего года нашей московской жизни у меня почти не осталось воспоминаний.
Моя душа тогда еще не раскрылась настолько, чтобы воспринять и оценить то обаяние Москвы, то богатство красок, которым отличается этот Rome tatar110, чтобы воспринять всю красоту здешней природы с ее нежными, обусловленными прозрачностью воздуха тонами. Все это открылось мне вместе с культурно-историческим своеобразием Москвы, когда я, повзрослев и возмужав в Германии, вновь вернулся сюда.
Лишь однажды в моем детстве Москва излила на меня все свои волшебные чары. Это было в пасхальную ночь в 1874 году в Кремле, куда меня взяли с собой родители.
Поток людей, спешивших на Соборную площадь, казался бесконечным.
Задолго до того, как мы пришли в Кремль, все три собора были переполнены людьми, и снаружи стояли тысячи и тысячи горожан в благоговейном ожидании. Каждый держал в руке восковую свечу, чтобы зажечь ее в нужный момент.
И вот наконец в полночь загудел низким, торжественным басом Большой колокол с храма-колокольни Ивана Великого111, на который откликнулись ликующим перезвоном тысячи малых и больших колоколов 360 московских церквей и монастырей. Ракеты, пушечные залпы. В одно мгновение вспыхнули десятки тысяч свечей, и восторженно-умиленные люди принялись целовать друг друга с возгласами: «Христос воскресе!» – «Воистину воскресе!» Одновременно с этим духовенство в роскошных, расшитых золотом ризах и с драгоценной утварью вышло из храмов и трижды торжественно обошло их.
В теплую весеннюю ночь все это действо производило сильное впечатление, несмотря на неаппетитность некоторых деталей: например, по русским обычаям в Пасху нельзя уклоняться от троекратного поцелуя даже с чумазым оборванцем.
Впрочем, этот милый обычай может быть и источником дополнительных положительных эмоций, как это было, например, с моей дорогой сестрой Адель и моим будущим зятем Гуго фон Вогау112, которым меня навязали во время этого похода в Кремль в качестве спутника. Ибо спустя короткое время мы отпраздновали их помолвку, а через три недели свадьбу.
Причиной этой спешки было намеченное на май 1874 года переселение в Дрезден.
16. «Штукен и Шпис»
Я не хотел бы завершать московский период моих воспоминаний, не отобразив хотя бы в общих чертах всю картину деятельности моего отца, ибо она составляла основу жизни нашей семьи. Такой очерк дает, кроме того, возможность получить и некоторое представление об экономическом развитии России третьей четверти прошлого столетия, а