Мода пестрела яркими тканями и сверкала бисером и стеклярусом, а девушки массово отказывались от тяжелых причесок в пользу легких стрижек.
Сухой закон породил мафию и нелегальный рынок торговли алкоголем, сигаретами и другими диковинными и порой запрещенными вещами.
До Черного четверга оставалось
204 недели и 3 дня…
По помпезному коридору гостиницы LondonHouse Chicago вышагивала довольная девушка в очень тонком золотистом платье. Она довольно напевала какую-то новую песню Френка Синатры и иногда пританцовывала модный нынче чарльстон. В ее небольшой сумочке уже лежала неплохая сумма денег, которую она несла к себе домой, чтобы радоваться деньгам и после тратить их только на себя и свою свободу.
Только вот ее танец не мог долго продолжаться и уже в фойе ее встретила обезумевшая от злости дама с белой лисьей шубке и отвратительном коричневом клоше, купленном в самом дешевом и безвкусном шляпном салоне Чикаго. Она замахнулась не менее безвкусной плетеной сумкой и попыталась ударить девушку, в которой мигом узнали любимую натурщицу своего мужа. Женские крики моментально оглушил всех случайных зрителей, которые просто отдыхали на бархатных диванчиках. По полу уже катилась россыпь жемчуга, а совсем не несчастная девушка с огненными рыжими волосами бежала от злой дамочки, сверкая модными накладными целлулоидными каблучками от известной фирмы.
Она выбежала из здания отеля и попыталсь увернутся от летящей в нее помады в метталическом футляре. У входа ее уже ждала яркая Lancia Lambda ярко красного цвета. Совершенно новенькая итальянская машинка. Это был подарок одного известного Чикагского художника итальянского фотохудожника. Густава Готти, который делал самые красивые фотопортреты и писал удивительные картины, используя поталь и перламутровые краски. Его любимой музой была Джесси. Она же Джессика Кроу, прекрасная муза, которая часто появлялась на фотографиях и картинах разных местных художниках.
Это была довольно молодая девушка лет 24 со светлыми короткими волосами, которые красиво обрамляли ее лицо. Как и подобает настоящеей флеппер, она носила ярко голубой клош, украшенный зеленым цветком и черными бусинами и стеклярусом. Поверх платья у нее было накинуто пальто в восточном стиле, украшенное мехом черной лисицы и тем же стеклярусом. Вообще Джесси любила все блестящие. Поэтому почти всегда носила на шее нитку из сверкающего бисера и множество колец, каждое из которых ей дарили многочисленные поклонники. Мисс Кроу была воплощением моды начала 20-х: она демонстративно отказывалась от стягивающего корсета, что перетягивал талию в пользу бондажа, она носила чулки, которые спускала до колен, рисовала на оголенных коленях цветы, либо просто румянила их, чтобы подчеркнуть наготу. Она даже позволяла себе не всегда застегивать заклепки на туфлях. Ну и конечно же, всегда подводила глаза яркими тенями, а губы очерчивала по модному лекалу "Губки Купидона"
Ее подругой была Кики. Она же Клара Эва-Мария Фишман. Девица с огненной копной волос, которые каждое утро беспорядочно торчали на ее голове. И которые приходилось постоянно приглаживать руками и укладывать сладкой водой, либо воском. Кики была до жути похожа на модную тогда актрису – Клару Боу, чем часто пользовалась. Она даже как-то в кабаре выдала себя за звезду, но после небольшого скандала просто сбежала и даже не извинилась. Она вообще никогда не извинялась и была довольно вспыльчивой дамочкой. Но это не мешало другим людям ей восхищаться. Ведь Кики была слишком хороша, чтобы быть просто обычной девушкой. Она была второй Чикагской музой и любимой гостьей на мероприятиях.
И как раз после одного такого мероприятия она отправилась на свою привычную работу – в небольшой номер гостиницы LondonHouse Chicago, который известный художник Эрих Зимс снимал для фотосессий. Ведь только в этом номере была самая роскошная ванная с французской плиткой в стиле Рококо. Именно там фотограф снимал ее в старинном французском платье и ворохе жемчуга. Кадры могли получится шикарными, но ревнивая женушка Меган не терпела женщин рядом со своим мужем и уничтожила пленку. А на девушку объявила охоту, чтобы проучить чертовку и показать другим пример.
Только сейчас Кики об этом не подозревала и уносилась от злой женщины на тачке своей подруги.
– Джесси, ты меня прямо спасла от этой стервы, – довольно выдохнула Кики, когда машина уже свернула за угол дома.
– Чем же ты ей насолила?
– Да для муженька ее позировала. В ванне, в платье, в ткане, пару раз в вазах и цветах. А ей он никогда цветы не дарил. Она не умеет принимать подарки и быть красивой. Вон, в шубе и то чудно смотрится. Никакой грации. Будто на вешалку повесили, чтобы не мялось. И сверху шапку глупую, а не шляпу.
– Мда, жалко мужика. А ведь выставлялся уже в нескольких галереях. Но с музами беда. Всех жена погнала.
Девушки засмеялись от рифмы. Да, обстановку разрядить получилось. Это Джесси умела отлично. Не зря получила с горем пополам образование по литературному профилю. Хоть и не была лучшей студенткой, но все же словом владела. Когда-то она грезила о карьере журналистки, а потом и политика,