ойный прибор, желтым металлом были выполнены и лотки, и подносы с подсвечниками, и гребни для расчесывания, и даже иглы, которые были воткнуты в подушечку из самой дорогой ткани на Земле-викуньи. Эту ткань экзотической даме специально прислали из альпийских предгорий. Чуть поодаль сей комнаты находилась и другое помещение, которое было не менее, а по слухам еще более пышным и называлось оно бриллиантовой комнатой. В ней находились неимоверное количество полок, на которых пылились одни из самых дорогих украшения мира. Здесь были и переливающиеся медальоны, и браслеты с цепочками, и диадемы с ожерельями неимоверной красоты, что если на них посмотреть при солнечном цвете, то у смотрящего непроизвольно прикрывались глаза от столь непередаваемого мерцания и игры света. Во всем дворце роскошной дамы изобиловал стиль Ар-деко, здесь Барокко соперничал с Рококо. И во всем этом пышном великолепии, во всей этой праздности и жила богатая дама. Она была статная особа с высокоподнятой грудью и осиной талией. На ее тыквенной голове блистала корона, а в иной раз различные диадемы с драгоценными камнями, всего лишь в одной такой диадеме блистали 11 колумбийских изумрудов общим весом более 500 карат и 11 бриллиантов изумрудной огранки. Глаза у тыквенной дамы, при всем своем сиятельстве, были наполнены безудержной и милой грусти. На характер дама была словно хамелеон, меняла свою окраску под окружающую среду, но в душе держала свой внутренний корень не тронутым.
