Да, недавно многое изменилось! Стыдно признаваться и себе, и тем, кто это прочтёт (рассчитываю), потому выдаю долгое, нудное начало. Никакие способы отвлечься не помогают, осталось изложить здесь всё, что случилось с нами… зачем? Хочется и баста! Наверное, надеюсь, получится, как у Булгакова, – «Рукописи не горят!» – если со мной что-то станет, история сохранится, а уж для какой цели… неважно.
С чего начать? Я не выделываюсь, поверьте! У истории, действительно, несколько важных прологов, с какого ни вступи, всё к месту! Хочется сразу со всех… не получится, увы. Брошу жребий на приоритет хронологии отрезка собственной жизни.
Поехали.
Тринадцать лет назад, третьего мая, с первым раскатом грома в наших краях (Ростовская область), постучал в мою дверь сосед, дядя Женя. Мужик он хороший, мы всегда сосуществовали в приятельских отношениях, ой, в каких приятельских? По сути, родственники: мы с ним и его женой, Тамарой, соседями являемся всю жизнь! Естественно, на наш участок через калитку Евгений Михайлович проходил свободно, а в двери дома уже стучал (мы с родителями аналогично вели себя у них в гостях). Открыл я быстро, поздоровался, думал, помощь требуется по хозяйству, или к отцу зашёл выпить, как раз пятница. Я сказал, – «Батя с мамкой уехали по делам, скоро вернутся. Если хотите, – вежливо добавляю, – можете пройти, подождать их, я вас тёть Томе не выдам!» – несложно догадаться: супруга соседа не жаловала его пристрастий к выпивке, пускай и употреблял мужик нечасто. Они с женой хоть и пенсионеры были, зато какие! Любым молодым фору дать могли! Вот копаются, копаются на участке, со стороны – обычные садоводы-огородники, потом – бах! Сели на велосипеды и поехали с огромными рюкзаками чуть ли не в другой конец страны. Отдых у них своеобразный, активный. Вообще, любили они спорт и туризм на грани экстрима: то в горы потянет, то в болота, леса, иные дебри; ездили в разные «аномальные места», с надеждой выявить призраков. Парадоксально! Ни разу не встретили за жизнь чертовщины, но продолжали верить – она существует!
Итак, сказал я дядь Жене, что не выдам супруге, пропустил в дом, только тогда заметил: сосед вымазан, одежда разодрана, руки в крови (сперва принял за краску), растерянный. Ничего плохого я не допускал, подумал, – «На Евгения Михайловича собаки напали», – у нас стая завелась бродячих псов, а перед приходом гостя, как раз лай стоял сильный.
Дядя Женя ответил с запозданием и таким, резким выдохом, словно дуб огромный один лучковой пилой свалил:
– А Тома-а, всё! – бахнулся он на табурет, да сильно, аж палас стальными ножками задрал.
– Не понял? – с недоумением уставился я на него, думал, мужик уже выпил изрядно.
– Убил я Тому, – безразлично пожал сосед плечами, – впрочем… впрочем – это уже была не она. Там, в сарае лежит… голову отрубил, как положено, кол вогнал в сердце… не переживай, Толян, не восстанет. Можешь проверить: ритуал требуемый я провёл. Порядку ради, сжечь бы тело, солярка есть? Я за ней и пришёл, у меня закончилась… та и выпить можно, граммов сто… плеснёшь? Не солярки, подразумеваю, «шайтан-воды».
– В холодильнике возьмите сами… сейчас вернусь.
Я ничего не понял и не поверил, конечно, продолжал считать, – «Евгений Михайлович «перебрал». Какое убийство? Он жену любил сильно, а она его, их семья, поистине – образцово-завидная для окружающих.
Подошёл к окну в другой комнате, оно выходило на соседский двор, аккурат на сарай. И всё! Оторопел сперва, затем испугался, не скрою, хотя трусом никогда не слыл…
Это сложно объяснить, надо прочувствовать, оно не как в кино показывают: увидел труп и закричал или, напротив, сохранил хладнокровие, нет. Просто стою у окна, смотрю через отодвинутую занавеску на постройку, она метрах в семи от нашего дома, не больше, и вижу: дверь нараспашку, через неё хорошо просматривается тётя Тома. Не хочу врать, видел ли я её столь детально или со временем память дорисовала, да и у страха глаза велики, но, думаю, запомнил истину: голова лежала слева от тела, прямо на локте, глаза открыты, кровь в уголке рта; в груди кол торчит; всё в перьях, куры бегают рядом, что-то клюют, петух бесится. Ноги её почему-то сильно запали в мысли, они у покойницы так разъехались неестественно… простите за сравнение, но-о, похоже, как у Чарли Чаплина: правая ступня в розовой тапке, левая – босая. Мерещилось: я стою прямо перед убитой женщиной, якобы нас не разделяют метры и стеклопакеты, настолько детально! Признаюсь, меня трухануло! На грани паники… я тогда покойников боялся – жуть! Плюс, – видел их либо уже в гробу возле чьего-то дома, либо по телевизору, причём в самом страшном исполнении в передаче – «Криминальная Россия»! Но так, чтоб напротив меня, тем более человек, с которой