– Открывай, я из сената с донесением! – держа лошадь за уздцы, громко сообщил легионер.
– Начальника охраны нет на месте, без его разрешения впускать никого не велено!
– Тогда передай свиток, скрепленный сургучовой печатью, когда командор появится! Это срочное послание и разглашению не подлежит! – убедительно, без тени улыбки, громко сказал посыльный, просовывая запечатанный сургучом папирус в свитке. Передав послание, легионер вскочил на лошадь и скрылся из виду. Клеопатра в это время суток кормила грудью Цезариона, которому шел уже второй год, с тех самых пор, как Цезарь вызвал царицу к себе в Рим, и приказал взять с собой брата Птолемея XIV. Но Клеопатра испугалась оставлять во дворце на попечение кормилиц Цезариона, так как неизвестное насекомое укусило брата, и он сильно заболел, а что будет с младенцем если эта тварь заберется в постель к наследнику. Цезарь очень обрадовался младенцу, и в свободную минуту всегда носил малыша на руках, позволял ему трогать золотую диадему на своей голове, что смешно забавляло диктатора. За кормлением младенца застал ее прибывший Квинт Деллий. Царица вскочила с места, и с негодованием стала смотреть на вломившегося к ней начальника охраны виллы.
– Где твой дворцовый этикет, Квинт Деллий?! – строго прикрикнула Клеопатра.
– О! Избранница богов Олимпа, повелительница Египта, у меня печальное известие! – он протянул царице распечатанный папирус, со словами, – Это случилось пятнадцатого марта днем, то есть вчера, я ночевал на корабле и получил это срочное послание от Марка Антония только сегодня! – не скрывая волнения, заикаясь в крайнем замешательстве, отвечал Квинт Деллий.
– Что, что случилось, еще вчера, сегодня уже шестнадцатое?! – встревоженно спросила царица, передавая ребенка Олабизи, которая всегда присутствовала при кормлении младенца, – Отнеси его в постель, – взяла свиток, начала читать, лицо ее побледнело, затем рот перекосила неприятная судорожная гримаса. Взяв себя в руки, произнесла глухим тоном голоса, – Надо дождаться оглашения завещания! – проговорила, шатаясь опустилась на кресло, в котором только что кормила Цезариона, – Извещение лично мне подписано консулом Марком Антонием?
– Сейчас он власть в Риме, он консул! Я бы рекомендовал тебе царица, быстро собраться и увезти наследника в Александрию.
– Меня не посмеют тронуть, им нужен был Цезарь, не я! – твердым голосом сказала Клеопатра, сдерживая себя от навалившейся непредсказуемой внезапности. Квинт Деллий стоял не шевелясь, ожидая приказов.
– Надо дождаться оглашения завещания! – она выждала длительную паузу, – Квинт Деллий, я не вхожа в сенат, когда огласят завещание сообщишь мне подробности, а пока работай в штатном режиме, следи за дисциплиной и порядком здесь, так как до объявления завещания я здесь остаюсь хозяйкой виллы!
– Девятнадцатого марта назначены похороны, по установленному обычаю в Риме, его будут хоронить с почестями, и Марк Антоний огласит при народно завещание Цезаря. Мне надо первым прибыть на “Афродиту”, чтобы какой ни будь провокатор из вражеского лагеря не появился там среди легионеров охраны. – Сказал беспокойно офицер, – Здесь у меня служат надежные люди, тебя в обиду не дадут, я приеду после похорон с готовым решением по результатам завещания.
– Отныне теперь там твой штаб нашего спокойствия и мы должны быть в боевой полной готовности, а события могут развиваться по мере их накопления быстро и непредсказуемо, поэтому действуй разведчик на передовой развивающейся новой гражданской войны и смуты в Риме, чтобы вовремя среагировать и уберечь Египетское царство от этих беспорядков, которые, я не сомневаюсь, скоро начнутся здесь! – Клеопатра сделала легкий наклон головы, давая понять, что разговор окончен. Квинт Деллий поклонился ей, с приложением правой руки к сердцу, и быстро вышел.
Клеопатра дождалась, когда офицер удалился и ни слова не говоря Олабизи, которая оставалась в детском покое Цезариона с младенцем, быстро поднялась к себе в кабинет и очутившись в потайной комнате, судорожно зажгла свечи в подсвечнике от мерцающего светильника. Затем в глубоком замешательстве опустилась в кресло за письменным столом. Смерть своего покровителя и защитника повергла Клеопатру в глубокую скорбь, разрушив ее надежды на спокойную и безопасную жизнь двух стран и народов Рима и Египта, грозя перерасти в новую кровавую бойню с таким трудом с помощью Юлия Цезаря ей удалось прекратить