– Мудрено как—то! – скептически покачал головой Вадим. Но затем решился: – Ладно, поехали! Время не ждет.
– Удачи.
Георагзис нажал какие—то клавиши на панели пульта. Цветными всполохами запестрели экраны, замигали лампочки—индикаторы. В глазах потемнело. Сознание стало уплывать…
Часть 3. Сияна
Глава 1
Они появились внезапно, искрящиеся голубые фигуры, едва забрезжила заря. Вышли из густого ельника и, осторожно, как—то не очень уверенно переставляя ноги по траве, направились к таежному поселению и остановились у ближайшего сложенного из кедровых бревен дома.
Матвей, заспанный, всклокоченный, почесывая спину под рубахой, выходил из сарая с топором нарубить сучьев. И тут же в ужасе попятился:
– Силы небесные! Кто ж это такие?
– Ангелы, ангелы с неба сошли! – всплеснула руками Тонька и выронила ведро с помоями себе под ноги.
– Темнота! – хмыкнул Степан, появляясь на пороге. – То люди со звезд! Мне давеча одну байку про другие миры заезжий купец сказывал, ну тот, что за куниц да белок сахару дал да муки. Обещался таку книжку привезть, про хуманодов энтих.
– Ты сам как хуманода! – замахнулась на него Тонька. – Несет околесицу, безбожник, балабол!
– Ведро подбери, вон весь подол заляпала! – хохотнул Степан, храбрясь, а сам с крыльца не сходил, разглядывал пришельцев настороженно.
Пришельцы подходили все ближе. Они уже не казались такими нереальными, хотя их тела окружал защитный мерцающий ореол. И одеты непонятно. Издалека, наверное, прибыли, из дальних стран. Их было пятеро. Один из них, видно, главный – он шел впереди, – выделялся высоким ростом по—сравнению с остальными. Те же были мелкие, как подростки, едва доставали ему до плеча, и с волосами до плеч. А одна из них, кажется, девка – волосы ниже пояса, глазищи как блюдца.
– Милости просим в дом, гости дорогие! – в пояс поклонилась им Тонька. Голос ее дрожал от волнения. – Чем богаты…
Главный из пришельцев шагнул вперед:
– Спасибо, хозяюшка. Мы ненадолго. Мы путешествуем.
Все вошли в дом. В темном отгороженном занавеской углу неподвижно лежала изможденная, иссохшая от болезни женщина.
– Хворая она, матушка наша, – сокрушенно покачала головой Тонька, раздвинув занавеску. – Зовут ее Евдокия. Которое лето лежит, не встает. Вот и руки отнялись, и говорить перестала. От тунгусов шамана приводили – помрет, сказал, к снегу, и сделать, мол, больше ничего нельзя.
От пришельцев вдруг отделилась девушка. Ее тонкие бледные руки с длинными пальцами распростерлись над больной и, почти не касаясь, как бы ощупывали ее с головы до ног. Огромные сиреневые глаза девушки мерцали в темноте колдовским