Глава 3
С трудом уложив малыша спать, Вера достирала детское бельишко и присела на край ванны, устало уронив на колени покрасневшие от стирки мокрые руки с ошметками мыльной пены. Глаза слипались – опять провозилась полночи.
Тут неожиданно раздался звонок в дверь. Вера встрепенулась: как бы сын не проснулся! – и торопливо выскочила через длинный коридор коммуналки—хрущевки в прихожую. Опять сосед слева ключ забыл!
На лестничной клетке лампочку давно выкрутили, и Вера, открыв дверь, никак не могла разглядеть, кто же это в проеме двери, один только силуэт. Но явно не сосед. И заходить не торопится. Пьяный, что ли? Вера уже хотела захлопнуть дверь, но что—то ее удерживало. Что—то в этом незнакомце ее тревожило. Может, он болен, и ему нужна помощь?
– Вы к кому? Вы кто?
– Здравствуй, Вера…
Голос был хриплый и глухой, но сердце у нее пропустило удар:
– Это… это ты! Ты вернулся!
Она ткнулась лицом ему в грудь и всхлипнула. Он покачнулся, оперся рукой о косяк двери, выдохнул отрешенно:
– Сын, Димка… Его больше нет… Теперь совсем нет… Я видел, как он там… как он… – Ему сдавило горло, стало трудно дышать.
– Зайдем же в дом! – заторопилось Вера. – Ты весь дрожишь.
Вера потянула его за руку, закрыла дверь. И тут она в тусклом свете пыльной лампочки в прихожей наконец увидела его лицо – осунувшееся, постаревшее, с провалившимися глазами. А главное – он был совсем седой! Вера как слепого повела его на кухню, усадила на отчаянно скрипнувший табурет. Поставила на плиту древний чайник. И наконец обратила внимание, что он все в том же лабораторном халате, каким она видела его в последний раз.
– Как ты меня нашел? – попыталась она его отвлечь расспросами.
– Терехов привез из лаборатории.
– А твоя жена?..
– Она потеряла память. Сейчас находится в институте, под наблюдением. – Он сжал голову руками и закачался из стороны в сторону. – А Димка… Я не могу… Я этого не вынесу.
Голос его прервался. Он закрыл лицо руками, подавив рвущееся рыдание, но слезы сдержать не мог, и они просачивались сквозь пальцы.
– Я не остановил его! Я как—то сразу не понял… Я не думал, что он может погибнуть… Какие—то секунды…
– Родной мой, не убивайся так. Ты разрываешь мне сердце. Я не могу помочь твоему горю, но я с тобой, я здесь, – Вера прижала его голову к своей груди и сама не могла сдержать тихих слез.
Послышался детский плач. Вера встрепенулась, вскочила:
– Я сейчас, подожди! Выключишь чайник, ладно? Ах, он уже вовсю кипит! Я скоро вернусь.
И она убежала в комнату. Но Владимир не мог сейчас быть один пошел следом, медленно, по стеночке, как больной старик. Когда он вошел в комнату,