Женщина профессионально запускала палец в гузку и довольно долго копалась внутри.
– На, сам щупай, – возвращала она птицу. – Откель у петуха яйцы?
– О господи, как же нету, – суетился продавец, – только что было, сам щупал!
Мужчина с неподдельным удивлением лазил пальцем в гузке. Вдруг глаза его загорались от догадки: «Значит, снеслась в корзине! Как я сразу не догадался!» – он шарил рукой в завязанной сверху тряпкой корзине и торжественно извлекал на свет божий яйцо.
– Теплое еще, – показывал он яйцо окружающим, – только снеслась!
Все враз признавали в птице курицу. Женщина подозрительно отсчитывала деньги и засовывала упирающуюся покупку в сетку.
– На, и яйцо бери, – суетился продавец. – Хотя нет. Яйцо она снесла, когда еще моей была! Яйцо себе оставлю, на память… Хорошая несушка была!
Нравы
Над рынком висели гвалт, скрип телег и лошадиное ржание. Бригадами стояли увешанные пилами и топорами приехавшие в город на подработку крестьяне, за небольшую плату готовые срубить избу, распилить и наколоть дров, вскопать огород. Рыбаки торговали вареными раками и речной рыбой.
Пацаны жевали жмых. Когда на рынок ненароком заруливали редкие машины, лошади бились в упряжи, ломая оглобли.
Горланили торговцы семечками, папиросной бумагой и махоркой, шитыми бурками и клееными «армяшками». Редкие нацмены предлагали диковинный урюк и кишмиш. Возле пивного ларька хохотали над анекдотами типа «собрались раз Сталин, Черчилль и Рузвельт» или «собрались раз русский, англичанин и американец». Сюжеты были аналогичны: англичане и американцы оказывались просто кретинами. Правее базара, на том месте, где сейчас высится стела в честь трудовых резервов, прямо напротив горки Фокинской улицы, стояло здание ресторана. Поначалу его назвали «Москва», но в соответствующих инстанциях решили, что пить в «Москве» аполитично, и быстренько переименовали в «Десну». В «Десне» пей хоть до упаду, не позоря столицу Родины!
Место выбрали неудачно, так как послевоенные машины едва осиливали подъем на гору. Было несколько случаев, когда, сорвавшись, машины таранили ресторанную стену. В те времена рестораны посещали одни мужчины. О женщинах, которые бывали в ресторане, тут же узнавал весь город, и это было неизгладимым пятном на их репутации.
Говорили полушепотом: «А знаете, она в ресторан ходит!»
Основными посетителями ресторана являлись офицеры расквартированного в городе авиационного полка, деловые люди с базара и редкие командированные. Ресторан был небольшой, обставленный в старом стиле. В нем царили уют и скромность нэповских времен: в холле стояли фикусы…
…На рынок опускались сумерки. Телега со скрипом разъезжались. «Парашютистки» гуськом спешили по домам. Расходились и покупатели. Паровозик у вокзала призывно гудел, заставляя поспешить задержавшихся.
Уборщики нехотя сгребали мусор, милиция проверяла территорию.