– Мама, я знаю эту сказку. Принц спрятал под самый нижний тюфяк горошину. А нежная девушка всю ночь не могла из-за нее глаз сомкнуть.
– Глупышка! Ничего-то вы не знаете. Неужели россказни про горошину не кажутся вам невозможной нелепицей? И какую мораль извлечешь из подобного вздора? Почувствовать горошину через десяток тюфяков! Можно подумать, хорошей жене следует быть хрупкой до крайности и от малейших неудобств лишаться чувств! Лучше послушайте меня, душа моя. В сказках крупица правды скрыта под горами благоглупостей. А вот как было на самом деле. Мне рассказала об этом моя матушка. Он был не принцем, а наследным лордом. С имением возле Гринхеда, милях в ста пятидесяти отсюда.
– А горошина?
– Далась вам эта горошина! Думаете, раньше и правда были кареты-тыквы да волшебные бобы? А детишек находили то в розах, то в капусте? Не понимаю страсти отгораживаться от жизни овощами! Милая моя, сказка про горошину – супчик для маленьких девочек. Истинная история лорда и претенденток, проводивших ночь в его доме, – не для детских ушей. В ней – правда о любви и о том, как проводят ночи юные девицы и что они делают в своей постели, – правда, которую мы узнаём, став взрослее. Вот об этом-то я и собираюсь вам рассказать. Так что слушайте меня внимательно и не перебивайте больше.
Длинные языки
Миссис Уоткинс остановилась перед окном и со свойственной ей безапелляционностью вынесла три вердикта. Во-первых, вечером будет гроза. Во-вторых, тюльпаны в этом году взойдут поздно. В-третьих, очень скоро ей сообщат чрезвычайную новость.
В марте внезапные ливни случались в Гринхеде ежедневно. Тюльпаны в этом суровом краю всегда зацветали позже, чем на юге Англии. Что же до новости, то достаточно было взглянуть, с какой поспешностью преодолевает аллею соседка, миссис Баррет, чтобы заключить: это сведения чрезвычайной важности.
Почтенная миссис Баррет не торопилась никогда. Ее короткие ножки были не приспособлены для скорости. Да и куда спешить в тихой глубинке, где никогда ничего не происходит? После новогоднего бала, который городские власти устроили в честь прихода 1813 года, весь Гринхед вот уже два месяца пребывал в тяжелом и унылом оцепенении.
И вот миссис Баррет бежала к крыльцу Уоткинсов.
Миссис Уоткинс одернула юбку, поправила прическу, распорядилась приготовить чай, села и сделала глубокий вдох. Когда дворецкий доложил о миссис Баррет, она встретила ее с самой светской непринужденностью.
– Линда! Какой приятный сюрприз! – сказала она, вдохнув в эти три слова и удивление, и воодушевление сразу.
– Моя дорогая! – проговорила в ответ миссис Баррет, ничего в слова не вдыхая, поскольку еще не перевела дух.
Миссис Уоткинс разлила чай, предложив гостье печенье и подобающий чаепитию непритязательный разговор. Она бы мигом разделалась с чаем и положенными к нему банальностями, но из приличия отпустила пару замечаний про сваренный кухаркой джем, про то, как камелии оживляют зимой клумбы, и про давно минувший новогодний бал.
Наконец миссис Баррет отодвинула чашку, вздохнула и, похоже, готова была раскрыть карты. Миссис Уоткинс подалась вперед. Она даже несколько напряглась, что было сродни подвигу при общей ее рыхлости. Начес из волос стремился опасть, губы обвисли, шея пошла складками, плечи покато опустились, живот расплывался – и лишь стальная воля миссис Уоткинс удерживала всю эту дряблую плоть вместе. Воля, направляемая единственной целью: удачно выдать замуж трех дочерей.
Кудри миссис Баррет подрагивали под чепцом – так не терпелось ей поделиться новостью.
– Печенье изумительное, – заметила она. – Передайте кухарке мои комплименты.
Миссис Уоткинс, сидевшая как на углях, поблагодарила.
– Ах да, я чуть не забыла! Вы ведь, конечно, слышали новость? – прибавила миссис Баррет.
Миссис Уоткинс нетерпеливо покачала головой. Даже дворецкий, стоявший в углу гостиной, повернулся к госпожам ухом.
– Неужели? Так вы правда ничего не знаете?
Еще миг, и миссис Уоткинс взорвется. На ее счастье, миссис Баррет не могла больше удерживать рвущееся из нее невероятное откровение.
– Ходят слухи, сын лорда Хендерсона ищет невесту! – выпалила она.
– Что-что?
Миссис Уоткинс чуть не выронила чашку. Новость была из тех, что переворачивают весь привычный мир, и она еще раз и еще раз повторила «что-что?» под удовлетворенным взглядом миссис Баррет.
– Мне казалось, замок Бленкинсоп заброшен! – выговорила она наконец. – Владения вокруг него в запустении! Сын? Да-да, у него действительно был сын! Сколько же лет прошло… Я думала, он уехал в Лондон, к своему двоюродному деду… Или в колонии… разве кто его вспомнит? Как давно это было!
Речь миссис Уоткинс утратила должную стройность. Миссис Баррет, пережив