Помоги, Богородица!!!
Глава 1
Нет никаких дорог, ведущих к счастью,
Счастье – это дорога.
Просматривая семейный альбом, Кирилл, к своему великому удивлению, впервые заметил, что все его детские фотографии имеют одно тревожное совпадение. Начиная с самого его рождения ребенок, то есть он, абсолютно никогда и нигде не улыбается. Для 47-летнего мужика это было как личное, величайшее прозрение и сверхбодрое протрезвление. Ну, скажем так, не то прозрение, о котором талдычат веками мудрейшие «истину искатели». А так, бытовое, местного значения важное событие. Однако поразило Кирилла Сергеевича не меньше, чем Архимеда. После чего один, помочившись в ванну от прилива чувств, заорал: «Эврика». А наш, простой автомеханик, свел глаза к носу и крепко почесал свою «репу».
– Это что же такое, получается? – задал он себе мысленный вопрос.
Если верить тем знатокам из Интернета, которые утверждают, что фотка человека – это типа зафиксированный след на его прошлом, то выходит очень даже пренеприятная картина для его психологического образа. Вот, пожалуйста, посмотрите на этого белобрысого и щербатого восемнадцатилетнего пацана.
Кирилл, подняв альбом, продемонстрировал его невидимой аудитории, с кем он общался в пустой комнате своей двухкомнатной хрущевки. Наслюнявив указательный палец, он попытался стереть большое грязное пятно на рубахе обсуждаемого объекта. Затем с возмущением продолжил свой монолог:
– Это же я в свой день совершеннолетия! Прилизанный, как купец второй гильдии, улыбаюсь во все свое счастливое хлебало. Причем, согласно этому библиографическому хранителю фотографий, в первый раз за все тяжко прожитые годы. А это, извините меня, документ все-таки.
Он, снова уставившись в угол, проговорил свои доводы условно сидевшему там слушателю. Затем, еще раз оглядев внимательно всех мальчиков, Кирилл со слабой надеждой, что, может, проглядел у кого-либо из них хотя бы намек на радость, горько вздохнул и, хлопнув себя по бедрам, разочарованно выпалил:
– Нет! Ни один. Все как после траурного посещения мавзолея дедушки Ленина. А ведь я слышал, что если до пяти лет ребенок не существует в атмосфере любви и радости, то после, хоть обоссысь от смеха, счастливым уже не станешь. Точно все как про мою горемычную жизнь. Все было: и веселые гулянки, друзей – вагон и маленькая тележка, забавных историй полно, женился два раза, правда, и разводился столько же. Была первая любовь, как у всех порядочных людей, и даже три раза на море побывал – казалось бы, чего тебе еще нужно-то, Кирилл Сергеевич? А нет, итог на сегодняшний день дюже печальный.
1. Денег – хрен с большим минусом.
2. Родственники есть, но все, как один, на себя напялили судейские колпаки – они святые, а я черт с рогами.
3. Друзья есть, правда, без стакана к ним не подходи, беседа не получится.
4. Семьи тоже нет, но остались остаточные явления от нее – дети и искалеченные нервы. Но, как говорится, дела житейские – каждому свое, обиды и претензий нет. Благодарю искренне за опыт и науку. Зато моих прекрасных знакомых-обаяшек много, я их люблю, и они мне отвечают тем же. Надеюсь, не фальшиво.
5. Работа тоже есть… но здесь без комментариев. Хотя один пункт хочу подчеркнуть красной линией: в 47 лет большую часть дня провожу в позиции изощренного загиба и хитро скрученного позвоночника, причем денежное вознаграждение за это условно прожиточное. Иногда так занырнешь под автомобиль, что никакому йогу и не снилось.
6. Жизненные перспективы у меня радужные, но трудноразличимые глазом.
Короче, по всем этим показателям он должен быть потерянным и мрачным пессимистом. Если расскажет все про свою жизнь, то мигом насобирает ценный материал для докторской диссертации какого-либо переученного психолога. Но нет, вопреки требованию худосочной логики, он оставался ярко выраженным, стойким оптимистом. Другим людям он этого не показывал, чтобы не обозлять и не нервировать их, так как хорошо знал правила поведения в своей многострадальной стране. Чуточку расслабься и покажи, что тебе хорошо, сразу же попадешь под невидимую пулеметную очередь раздраженных взглядов соседей и прохожих. Они также прекрасно осведомлены о законах «гостеприимства» – улыбнутся в ответ и плюнут в след. Естественно, Кирилл не обобщал все народонаселение и искренне радовался, что встречается большое количество исключений. В чем заключался его такой своеобразный оптимизм? Не поверите, но он ощущал огромную и честную благодарность за свое элементарное плотское существование. А также, за собственную крышу над головой и, что главное, никогда не голодал и не сидел в тюрьме. Объяснять свои чувства он никому не собирался, даже себе. На это есть философы и ученые – пусть они, согласно своему статусу и предназначению, копаются в этих жизненных каменоломнях. А он, Кирилл Сергеевич, простой практик и обыватель. Короче, потребитель общественных людских