Нервно оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, что случилось, но на темной дороге ничерта не видно! Тусклые фонари не способны осветить ночную улицу.
– … блокируй двери! – как сквозь вату слышу голос Лени.
– Что?
– Когда я выйду – блокируй двери и уезжай! – орет брат, а я так и не могу ничего понять.
Куда? Куда уезжать? Зачем? А он что? Я же не могу его здесь оставить!
Вскрикиваю, когда неожиданно на капот облокачивается здоровенная мужская фигура.
Меня от его вида до нутра пробирает.
Чертов страх барабанит по костям.
Так вот как выглядит Дьявол!
– Выходи, Соболев! – рычит незнакомец, а я вжимаюсь в кресло, как в спасательный круг. – Пришло время платить по долгам.
– Уезжай, поняла?! – снова говорит мне Леня. – Прямо сейчас, когда я выйду!
Верзила, видно, не собирается больше ждать. Он, несмотря на свои габариты, практически бесшумно обходит машину. Распахивает дверцу и буквально вытаскивает Леню на улицу.
Он делает это с такой легкостью, что у меня от страха перехватывает дыхание. Мой брат в его руках сродни нашкодившему котенку.
– Нет… Нет… – бубню себе под нос. Неужели, наша жизнь оборвется вот так?
Здоровый мужик тащит моего брата и, как мешок, швыряет на асфальт перед капотом, в то место, которое отлично освещено фарами.
Я не знаю, кто этот человек, но он огромен и опасен, как голодный медведь.
В схватке с такими почти никто не выживает. Удар лапы может сразу разорвать надвое.
Одни здоровенные ручищи чего стоят!
Меня буквально сковывает от ужаса, когда я представляю, что будет, если верзила хоть в пол силы ударит моего Леню.
Страх расползается по позвоночнику колючими иголками.
– Амир, я не знал! Я ничего не зал! – слышу голос Лени. Брат отползает назад, пока не упирается спиной о капот машины.
Мои нервы натягиваются тугими канатами. Даже пошевелиться не выходит.
Передо мной будто ожила картинка из фильма ужасов, только в главной роли я и мой брат.
А этот мужчина… Он бандит настоящий! Зверюга! Такому закон не писан! Он сам его устанавливает, и его методы явно нечисты. Уродливый шрам на лице не дает в этом сомневаться.
– Мне срать, знал ты или нет.
Его голос размеренный и спокойный, но он все равно внушает панику. Хватает меня за горло. Вынуждает сжаться.
Нужно уметь говорить вот так, чтобы тебя не смели ослушаться. Чтобы боялись даже вздохнуть в неподходящий момент.
И, кажется, я не дышу. Уже давно. В глазах темнеет от нехватки кислорода.
– Гена подставил меня! Это он толкнул товар ради бабок! – Леня пытается достучаться до бандита.
Его голос уверенный, но он все равно пропитан паникой, я слышу.
Брат понимает, что верзиле размазать его по асфальту – секундное дело. Одно неверное движение или слово – и тебя не станет.
– И где теперь твой Гена? Кажется, кормит рыб в пруду?! – скалится монстр, обнажая идеальные белые зубы.
Этот оскал похож на звериный, и в полумраке ночной улицы выглядит еще более пугающим. Берущим за живое. Проникающим под кожу ледяными осколками.
– Кто-то должен вернуть мне бабло, и мне плевать, кто это будет.
Чувствую себя ничтожной букашкой. Беспомощность пляшет на костях нашей с братом жизни.
Я просто не знаю, что делать! Оставаться в стороне невыносимо, но и выйти духа не хватает.
– Но я… – вновь пытается возразить Леня.
– Хватит болтать! – громила вдруг наступает на него.
Мне кажется, я вижу, как в бандитских руках поблескивает металлический предмет. Божечки!
Не знаю, что за сила сейчас заставляет меня дернуться с места, но я, вопреки здравому смыслу и приказу брата уезжать, выскакиваю из машины, будто моя выходка сможет на что-то повлиять.
Кидаюсь в сторону опасности. Заслоняю собой Леню.
Я чувствую прилив сил. Наверное, адреналин резко выбросился в кровь в немалых дозах.
– Прошу, отпустите нас! – выкрикиваю. – Забирайте машину. У меня есть немного наличности, – для убедительности копошусь в сумке в поисках кошелька.
– Это еще кто?
Монстр внимательно осматривает меня.
Впервые за вечер жалею, что на мне короткое блестящее платье, которое едва прикрывает ягодицы.
Мы с Машкой как раз собирались на вечеринку перед тем, как в квартиру ворвался взвинченный Леня.
Взгляд зверюги порождает желание сжаться. Кажется, на мне нет даже этого маленького лоскута ткани. Будто я голая перед ним стою.
Не хочу, чтобы он смотрел. Не хочу видеть его лицо. Теперь я могу как следует рассмотреть бандитскую физиономию, и она не внушает ничего, кроме чувства опасности.