– Ангелина?! Что случилось?
Кажется, папа побелел от удивления, но все дело в муке. Ею он перепачкан так, что даже фартук с розовыми мишками не спасает. Бросаюсь его обнимать, не обращая внимания ни на муку, ни на взгляд, что в мгновение ока вдруг становится строгим и серьезным, ни на скалку, которой папа наверняка хотел бы меня легонько стукнуть, чтобы успокоилась.
– Чего топаешь? Хочешь, чтобы Игнат Олегович опять ругаться пришел?
Мотаю головой с широченной улыбкой. Папа смотрит на меня со смесью недоумения и ужаса. «Может, бешенство?» – читаю в его ясных голубых глазах и смеюсь этим мыслям.
– Мне ответило издательство! – Не могу удержаться и снова начинаю подпрыгивать от восторга. – Они издадут мою книгу!
Теперь уже папа, как ребенок, скачет вместе со мной. На шум из кухни выходит мама, но и она очень скоро присоединяется к нашей радости. И только Паша, мой шестилетний брат, неодобрительно цокает языком:
– Расшумелись. Вот Игнат Олегович сейчас придет и как…
– Потерпит! – Мама ловит Пашку за руку и притягивает к нам.
В этот момент, окруженная родными и их теплом, я верю, что меня и мою книгу ждет светлое, полное счастливых моментов литературное завтра.
Но если бы я умела заглядывать в будущее, то письмо от издательства так бы и осталось без ответа.
Глава 1
Июль
Мари приходит спустя час после моего звонка. Подруга появляется на пороге квартиры в привычно ярком наряде: неоновый розовый топ, широкие небесно-голубые штаны на резинке и массивные кроссовки на подошве цвета клубничного зефира. Над зелеными глазами – лазурные стрелки со стразами у кончиков, настолько ровные, что даже зеркальное отражение не может быть таким идеальным.
– Ты со свидания, что ли, сбежала? – вместо приветствия выдаю я, а Мари мгновенно парирует:
– А у тебя лицевой нерв защемило? Поэтому так улыбаешься?
Она щиплет меня за щеки, а я вместо того, чтобы, как обычно, увернуться от пытки, смеюсь.
– Нет, – с наигранным ужасом выдыхает Мари, – тут не в нерве дело… Ты что, напилась… – Она понижает голос до шепота и добавляет: – Без меня?!
– Марина, здравствуй! – с кухни кричит мама, а секунду спустя из зала ей вторит папа.
Мгновением позже я замечаю, что из своей комнаты в коридор любопытный нос высунул Пашка. Наверняка услышав всю беседу, мелкий осуждающе качает головой.
– Щас как щелкну! – показываю ему готовую к щелбану руку, и брат моментально испаряется.
Совсем скоро он вырастет, и уже я буду бояться его щелбанов. Но пока…
– Всем привет! – кричит Мари, сбрасывая кроссовки, которые прибавляли ей добрых пять сантиметров роста. – А я тут тортик принесла!
Паша снова приоткрывает дверь и подсматривает за нами уже с интересом и предвкушением. Точнее, за коробкой в руках Мари, перевязанной золотой лентой. Можно подумать, брата дома не кормят!..
– Зачем потратилась? – киваю я на десерт, пока мы обе идем по длинному коридору на кухню.
– Это ты мне скажи, что за повод, – пожимает плечами Мари. – Не я же с криком «Срочно приходи!» позвонила подруге прямо в разгар занятия по вождению.
– Упс… Того самого занятия?
– Ага.
То, что Мари сохнет по своему преподу по вождению, я знала. И то, что занятия с ним бывают всего раз в неделю, тоже помнила… Но почему-то забыла, что один из этих знаменательных дней как раз сегодня.
Черт.
– Да ладно, – отмахивается Мари. – У тебя ведь что-то важное случилось. Так ведь?
Она бросает на меня такой взгляд из-под темной челки, что неподготовленного человека удар бы дернул. «Молись, чтобы это было действительно что-то стоящее», – говорят зеленые кошачьи глаза. К счастью, я знаю, что моя новость уж точно ничем не хуже занятия-тире-свидания с молодым и красивым преподом.
Мы оставляем торт на кухне, где мама немного щебечет с Мари. Стандартный набор вопросов для вчерашних школьников: «Уже подала документы в университет? А в какой? А в другие планируешь отправлять?»
Только в нашем с Мари случае все очевидно и без вариантов: мы обе подали документы в один вуз, в институт клинической психологии.
– Ладно, мам, мы пойдем? – Я беру Мари за руку и тяну в сторону своей комнаты. – Нам нужно последние новости обсудить.
– Конечно-конечно. – Мама тотчас отворачивается к плите, на которой что-то уютно бурлит. – Я чуть позже вам тортик тогда занесу!
Едва за нашими спинами закрывается дверь в мою комнату, Мари не выдерживает. Она кидает плотно набитый рюкзак на кровать, застеленную пушистым кофейным пледом, а сама впивается в мои плечи остро заточенными ногтями. Такими длинными, что если я рискну испытывать терпение подруги, то она вонзится ими в плоть до самых костей.
– Все,