Шум большого города, толпы людей, проносящиеся мимо повозки. Все это оглушило меня – так я привыкла к тишине и размерности деревенской жизни. А тут…
В себя я пришла только в экипаже, что мчался по оживленным столичным улицам. За окном мелькали вроде бы и знакомые виды, но все же какие-то другие. Город теперь чужой, не родной. Будто я не из ссылки возвращалась, а наоборот. Я отвернулась от окна и тут же наткнулась на внимательный взгляд Падуану. Невозмутимо уставилась в ответ. Он хмыкнул, но все же отвел глаза.
Служебная квартира располагалась в приличном, тихом районе. При этом не так уж и далеко от центра. В шаговой доступности были и парк, и рынок, и некоторые ведомства.
Само жилище оказалось чистым, аскетичным, обставленным без изысков – только необходимыми вещами. Из коридора двери вели в общую комнату, кухню, ванную. А уже в общей комнате было еще три двери, вероятно, в спальни.
– Располагайтесь, – махнул рукой следователь, пока заносили наши вещи.
– Где моя комната? – поинтересовалась я.
– Выбирайте любую, – великодушно разрешили мне.
Я поочередно заглянула в каждую. Выбрала ту, в которой окна выходили на придомовой садик, припорошенный еще не растаявшим снегом. На улицу глазеть как-то не хотелось. Да и занавески тут оказались веселенькими – мелкие пестрые цветы. Хоть какое-то яркое пятно в унылой комнате.
Задвинула чемодан под кровать и скептически посмотрела на шкаф. Вещи успею разложить, а вот написать маме надо бы сейчас.
И так муторно стало на душе. Хотя казалось бы – радоваться должна. В голову упорно не шли мысли – что же написать. Я не стала предупреждать маму заранее, что приеду. Догадывалась, что она забросает меня цедами, где будут вопросы, на которые у меня нет ответов. Будут просьбы, которые выполнять – не хотелось. Например, помириться с отцом. Приехать к ним домой и возможно вообще остаться у них. Ничего из этого допустить я не могла, поэтому и не отправляла цеду, оттягивала этот момент как можно дольше.
«Мама, здравствуй! Я прибыла в город. Мы можем завтра в полдень встретиться в императорском парке? Подробности при встрече.»
Ничего умнее я придумать не смогла. Мама такую лаконичность не оценит.
А что? Общественное место, где в любую погоду много людей. При них мама постесняется устраивать сцены. Не сказать, что она к ним склонна, но мало ли…
Тут же пришел ответ. Я смахнула бумажку с браслета и прочла:
«В час, дома.»
Цеда тут же рассыпалась пеплом, который я стряхнула в платок.
Начинается…
«Если ты действительно хочешь меня увидеть, то в двенадцать в парке.»
Может это выглядело как манипуляция в виде ультиматума, но неужели мама за два года так ничего и не поняла?
В этот раз ответа не было. Может быть и поняла…
Когда я вышла из комнаты, так и не дождавшись цеды, Ионит суетился и накрывал на стол. Мы поменялись местами и наконец-то мужчины отвечают за еду? Захотелось ущипнуть себя – не показалось ли? Но я лишь молча прошла к дивану и присела. На столике рядом лежали свежие газеты. Для вида взяла одну из них, при этом наблюдая за Шербаном. В общем-то, могла бы и помочь ему, тем более, что он путал местами приборы, пару раз чуть не уронил тарелки. Одна вилка все же оказалась на полу. Он поднял ее, негромко вздохнул и пошел на кухню. Зажурчала вода.
Пожалуй, справится и сам. Главное – старание. Да и меня никто ни о чем не просил.
– Убираться будут приходить через день, – произнес Ионит, когда закончил. – Еду доставят по вечерам, если будет в этом надобность. Постоянной прислуги нам не положено, – вновь тяжело вздохнул. – Чем меньше посторонних людей тут, тем лучше.
– Разве у вас нет своего жилья, почему мы все здесь? – заинтересовалась я.
– Держимся вместе, – пожал плечами следовательский помощник.
Или так проще следить за мной. Но ведь днем мы все будем заняты своими делами, а вечером было бы достаточно и охраны…
Вскоре явился Падуану. Из сумки в его руках доносились вполне себе аппетитные запахи. А проголодались мы с Шербаном сильно – оба водили носами в предвкушении.
Наш добытчик водрузил сумку на стол. А вот такое ответственное дело, как раскладывание еды по тарелкам, я Иониту уже не доверила. Следователю, впрочем, тоже. Хотя он и не настаивал – ушел приводить себя в порядок с дороги. Это мы с помощником успели передохнуть, а он же даже в своей комнате не появился, сразу уехал, как выгрузил нас тут.
Ужин прошел практически в тишине. Пару раз Падуану с Ионитом негромко обменялись репликами, меня же никто не трогал. Словно опасались, что от такого количества информации, которое на меня сегодня вывалили, любое лишнее слово в мою сторону будет действительно лишним. И я устрою что-нибудь нехорошее.
Тишина, несмотря на обстоятельства, все же давящей или неловкой не была. Да и мысли у меня