Слабо отразив блики зажегшегося где-то в ночи окна, лезвие ножа прошило воздух, а затем плоть, застряв между ребер. В горячке она даже ничего не почувствовала. Она хотела закричать вновь, но не смогла. Вместо этого из ее горла вырвался хрип. Придавив коленом к земле, он погрузил в нее клинок во второй раз. Ощущая судороги ее тела, он делал это снова и снова, пока она не перестала трепыхаться…
Он просто выполнял свою работу…
2
Старший следователь Переверзев чиркнул спичкой, едва не опалив усы, и нервно затянулся.
– Ну, и что у нас есть? Труп, порубленный на куски, в мусорном контейнере!
– Вот именно! – подтвердил Радеев, пристально наблюдая за своим шефом.
– Это уже, какой по счету труп? Пятый, если я не ошибаюсь?
Щуплый и юркий лейтенантик уже год работал под началом Переверзева и еще ни разу не пожалел об этом. Зеленый свет, а глаза у Переверзева были зеленые, это тебе – не красный! Во всем – подмога. Беда заключалась лишь в том, что хитроумного маньяка, они никак не могли вычислить.
– Скольких этот зверь еще замочит, пока мы изловим его?
– Что у нас есть?
Переверзев вдавил окурок в пепельницу.
– Нож есть, Петр Никанорыч! С отпечатками пальцев…
– Есть-то, есть!..
– К тому же нож необычный! Метательный! Такие в разных там спецподразделениях – в ходу!
– Да, в курсе я! Сам эту штуку вместе с кусками тела, что остались от той дамочки, из контейнера извлекал! Как вспомнишь, аж ты, оладьи в сметане, мороз до мозга костей пробирает! Брр…
Переверзев и впрямь поежился.
– Так, вот я и говорю, Никанорыч! Может, этот маньяк – бывший спецназовец или…
Радеев беспокойно заерзал на стуле, предусмотрительно оглядевшись по сторонам. Но в кабинете прокуратуры кроме него и Переверзева никого не было.
– Что «или» то? Говори, Арсен, душу не тяни!
– А, что говорить-то? Нечего говорить!
Арсен извлек из нутряного кармана блокнот и ручку и, вырвав из него лист, написал на нем крупными буквами «ФСБ». Переверзев принял его игру. «Думаешь, прослушка стоит?» – тотчас изваял он на обратной стороне листа.
Радеев согласно кивнул.
– С чего бы – это? – вслух спросил Переверзев, обращаясь то ли к напарнику, то ли к самому себе.
– Втравить нас в историю хотят!
– С чего ты так решил? А маньяк?
– Тот, кто пьет чужую кровь, не станет зря ее проливать! Переверзев нахмурился.
– А, если проливает или позволяет проливать, то не просто так?
– Ну, сами подумайте, для чего нож с отпечатками пальцев на месте преступления оставлять? Да, и останки трупа тоже заныкать можно было, куда подалее… А он… Их – на всеобщее обозрение… Для него люди – то же самое, что мусор. Это ж, любому гудлаку понятно!
– Гудлаку?
– Тому, кому везет, значит!
– Скажи, лучше, тому, кого везут!.. Немного я везунчиков на своем веку-то повидал! Сам одно время, как ненормальный, в лотерею играл… Хоть бы раз выиграл!
– Ну, выиграли бы, а дальше – что?
– Как – что? На сберкнижку бы положил! Под проценты…
– И на много бы вам этих процентов хватило? – как бы, между прочим, поинтересовался Радеев.
– Ну, на гроб с музыкой хватило бы, и то – ладно! Специально для этого копить бы не пришлось. А так, одно утешение: хоть на тот свет с почетом свезут, раз на этом лишь со стороны пришлось наблюдать, как другие живут и радуются!..
– Со стороны, это – как? В бинокль что ли?
– Нет! В замочную скважину! А иногда через щель в деревянном заборе…
Радеев довольно хмыкнул. Как он полагал, Переверзев попал в точку. И кадру, который, возможно, их прослушивал, досталось-таки от него на орехи.
– Выходит, маньяку этому тоже пока что фартит не слабо, раз мы до сих пор его не сцапали?
– А – что, если в этот раз убивал не он?
– Гм…
Переверзев в раздумье наморщил лоб.
– Черт его знает, что! Тогда дело – совсем дрянь!
– Заблудились