О, наклонись к ней, я молю, коснись листов рукой!
Склонившись взором к строчкам, словно меня их взглядом удостой!
Неси меня крылатый конь по небу вдохновенья!
Я мыслью устремляюсь вдаль безбрежную сквозь время.
Я расскажу тебе историю мою,
Всю сердца глубину не утаю.
Иносказание с фантазией смешаю.
Тебе души своей все части представляю.
Я отправляюсь вглубь веков:
Безбрежна даль. Меня влечёт восток – страна песков.
2
Я безумный влюблённый, я пылающий страстью Меджнун.
По пустыне я грёз и желанья скитаюсь.
Мир покинул. К любимой одной лишь стремлюсь.
Я сошедшей на землю Луне поклоняюсь!
О, чар твоих нет сил расколдовать!
И не захочет воли тот, кто глаз твоих изведал власть
Из бесконечности идущий тёмный океан,
Охвачен я тобой, так мной повелевай!
Меджнуном я себя нарёк,
И люди меня также нарекли.
Но в этом мире волею судьбы меня зовут Лейли.
Мне женщиной родиться довелось, и я судьбу кляла,
Не будь мужчиной в этом мире ты – моя сводящая с ума Луна.
Из жизни в жизнь переходя,
И судьбами переплетясь,
В рожденье каждом пробуждаешь ты меня
Незрима, неразрывна наша связь.
И я готова вновь родиться,
Страдания и боль всю заново перенеся,
Чтобы с тобой опять судьбою слиться
Чтоб вновь увидев, обрести тебя.
Ты мог бы быть Лейли когда-то
И пери красотой пленять.
А я могла б Меджнуном называться —
Певцом любви – тебя в газелях воспевать!
В рожденье этом я Лейли, а ты мужчина.
Ты совершенен. Всегда мужчиной будь,
А я останусь вновь и вновь твоею женщиной любимой.
Посмею твоё имя я произнести,…
Но не посмею более его в поэме я упоминать.
Ты луноликий – Чандан тебя я буду называть.
3
Мой дом – далёкой Индии пустынный Раджастан.
Меджнуном по Аравии скитаюсь грёз пескам.
Я существую в двух мирах:
Лейли в реальности,
Меджнун в мечтах.
А ты всегда один, Чандан, —
Ты Раджастана падишах —
Моей души султан!
Но оскорбленьем не сочти,
Коль, как Меджнун, Луной прекрасной назову тебя – Чандни.
Два имени, но ты всегда один.
Ты Луноликий, несравненный, как ни назови.
Мужчина ты, а я – твоя Лейли.
4
А как жила с рождения Лейли?
Её страдания и боль уйти из мира, стать Меджнуном обрекли.
Её родителями были неумолимая судья и муж её – палач —
Безумный Цербер с топором,
Желавший смерти малому ребёнку за детский плач.
«Богиня правосудия» палачу выносит приговор.
Палач её «казнит»
И вечны крики, вопли, ругань, спор!
Лейли на крыше дома слышала их крик,
От страха сжавшись.
Она сначала их пыталась примирить,
Меж двух огней найти баланс.
Но поняла потом Лейли: «Не нужно никого мирить».
И безразличны стали вопли для неё,
Родители не существуют, и не существует весь реальный мир!
Глаза Лейли судье и палачу не подошли.
Они Лейли уродом с малолетства нарекли.
Когда Лейли впервые к детям подошла, они её прогнали.
Так мир Лейли отверг – она для всех чужая.
Судья сказала: в том глаз вина и цвета кожи и волос Лейли.
Судья Лейли сказала: «Невозможно на тебя смотреть со стороны».
Сказала: «Над тобой смеются все».
Лейли с тех пор боялась к людям подходить вообще.
Палач хотел, чтоб мальчиком Лейли была.
Хотел он сына, но судьба ему такого не дала.
Он мальчиком Лейли назвал,
Мужчиной быть ей сильным духом приказал.
Он запретил ей плакать, жаловаться, волосы ей коротко подстриг.
И слабость для Лейли пороком стала.
Она сильнее палача. Её дух не сломить.
Судья Лейли умершим