Первый броневой. Кашеварова Ирина

видит.

      ***

      Яшка был сыном его родной сестры. Ванька этот непутевый, Яшкин папаша, никак не мог на одном месте усидеть, мотался по городам и весям, гонялся за всякими техническими новинками. И сестренку с толку сбил своими фантазиями. Так и сгинул раньше времени, оставив жену с малолетним сыном.

      А легко ли бабе одной с пацаненком на руках? Вот и вернулась Марфа к брату. Все-таки родная кровь, авось не прогонит. А Кузьме-то что? Не удосужился он завести семью, так и живет бобылем. Приютил сестру с мальчонкой. Вместе все веселее век коротать.

      Еще когда Марфа только вышла замуж, Кузьма сразу понял – добром все это не кончится. Не пристало солидному домовому по миру шляться. На то он и домовой. Вот, например, самого Кузьму взять.

      Всю жизнь он прожил в цирюльне в уездном городке Кременец Волынской губернии. Вот прямо как после совершеннолетия заселился туда, так до нынешнего 1914 года там и обретался. И вот на тебе, зимой старый хозяин умер, а молодой выставил дом на торги. Вот только желающих купить не нашлось, много денег запросил наследничек.

      А домовые не могут жить в доме без человека. Пришлось Кузьме с сестрой искать новое жилье. Но Кременец – городок маленький, все приличные дома уже заняты. Вот и обосновались они в халупе на окраине.

      А в августе война1 началась, совсем тяжко стало. И тут Яшка прибегает с новостями: «Русские войска заняли Тарнополь2. Местный народец ушел вслед за австрияками. Айда обживаться».

      И уговорил, таки постреленок. Собрали нехитрый скарб, и с тыловыми обозами отправились в путь.

      В Тарнополе Кузьма устроился вокзальным: и крыша над головой, и еды всегда вдоволь. Лучше, пожалуй, только гостиничным, но туда еще попробуй пробиться.

      ***

      Мальчишка тянул дядьку все настойчивей.

      – Ну, какая еще штука? Ничего особенного сегодня не ожидается.

      – Ага, не ожидается, – ехидно ухмыльнулся Яшка. – Не ожидается, а все равно прикатила. Пойдем, сам увидишь.

      Кузьма сел на лавке.

      – Вот ведь неугомонный. Ладно, идем. Покажешь, что там прикатило.

      Вокзальный в сопровождении племянника вышел на перрон.

      – М-да, – хмыкнул Кузьма, сдвигая картуз на затылок. – Такого чуда я еще не выдел.

      На него медленно надвигалась артиллерийская площадка с трехдюймовой пушкой. Следом обитые досками и железом два приземистых пулеметных вагона, между которыми непривычно разместился паровоз, так же укрытый стальными листами.

      Кузьма слышал о бронепоездах, но видеть их ему еще не доводилось. Громко вздохнув напоследок, стальное чудовище замерло, и Кузьма с Яшкой нырнули внутрь. Парень тут же прильнул к пулемету.

      – Тра-та-та, – возбужденно закричал он.

      Кузьма неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Пусть мальчишка потешится. Наигравшись, Яшка попросил разрешения сгонять к орудию.

      – Только ничего там не трогай, – предупредил Кузьма. – А я пока на паровоз гляну.

      – А еще там, на крыше, есть специальная башня, чтобы следить за боем. А стенки у него не только железные, внутри еще мешки с песком привалены. Вот только, все равно, думаю, прямого попадания снарядом он не выдержит.

      За ужином Яшка трещал без умолку, делясь впечатлениями. Пока мать в сердцах не стукнула сына ложкой по лбу:

      – Ешь, давай. И так уже все остыло.