В те времена, ныне уже порядком забытые, и ставшие то ли сном, то ли фантазией, окружающий мир казался ему незыблемым и вечным. Павел считал, что мир этот как стоял до него, так будет стоять и после, и не существует силы, способной пошатнуть или даже полностью разрушить его стабильность. В возможность какого-то там конца света Павел никогда не верил. Не верил, что однажды, может даже на его веку, вспыхнет ядерная война. Не верил в то, что на головы землянам рухнет прилетевший из космоса булыжник. Не верил, что Солнце вдруг возьмет и взорвется, спалив дотла все окрестные планеты. Не верил во всякие там глобальные потепления, похолодания, и прочие модные страшилки, искренне полагая, что если таковые проблемы однажды и встанут перед человечеством в виде реальной угрозы, оно изыщет способ их решить. И уж конечно, во что он не верил особенно, так это в возможность наступления зомби-апокалипсиса. Что угодно, но только не это. Ладно, там, метеорит или внезапный ледниковый период, это хоть и маловероятно, но теоритически допустимо. Но зомби…. Нет, увольте. Всем известно, что мертвецы не встают и не начинают кусать живых людей. Нет на этом свете силы, способной превратить добропорядочных граждан в одержимых антропофагией чудовищ, гниющих, но не разлагающихся, мертвых, но активных и опасных. Все это сказки для детей, страшилки, призванные напугать заскучавших обывателей. Место зомби в фильмах и книгах, комиксах и играх. Но никак не в реальной жизни.
Именно такого мнения на тему зомби-апокалипсиса Павел придерживался целых двадцать шесть лет своей жизни. И был уверен в том, что ничто не заставит его изменить своего мнения по данному вопросу. А затем, в один кошмарный день, ему пришлось пересмотреть свои взгляды под грузом подъехавших фактов.
Он очень хорошо помнил, как все это началось. Помнил лучше, чем ему того хотелось бы. Дело было ближе к вечеру. Сразу после работы он направился к своей девушке Ирине, отношения с которой уверенно двигались в сторону церемонии бракосочетания. Настроение у Павла в тот день было отличное, а потому он не нашел ни одной причины не заехать в цветочную лавку, и не закупить шикарный букет для подруги. Цветы он дарил нечасто, но уж если дарил, то на букете не экономил. Вооруженный охапкой роз, Павел вошел в подъезд дома, в котором проживала его зазноба. Лифт не работал уже третий день, и чинить его не торопились. Но Павел не расстроился. Он был молод, здоров, бегал по утрам и упражнялся с гантелями, а потому подъем на седьмой этаж по лестнице не представлял для него никакой сложности.
И вот он стал подниматься. Серые ступени плыли под ним, а он думал о том, чем бы заняться этим чудесным вечером. Они, как обычно, погуляют по городу, посидят в кафе. Так они поступали почти всегда. Но сегодня Павлу хотелось чего-то особенного. Какого-то приключения, что ли.
Позднее он неоднократно вспоминал это свое желание, и проклинал его последними словами. Потому что приключений в тот вечер он хлебнул столько, что лишь чудом сумел сохранить здравый рассудок.
Открывшая дверь подруга находилась в процессе подготовки к выходу в свет. Она была на сорок процентов накрашена и на шестьдесят одета. Быстро чмокнув Павла в губы и восхитившись презентованным букетом, она предложила ему пройти на кухню и угоститься чаем, а сама убежала в ванную, задорно виляя задом. Павел смиренно вздохнул – ему предстояло двадцать, а то и тридцать минут ожидания.
Он заварил себе чай, сел за стол и вытащил из кармана телефон. Решил, дабы убить время, полистать новостную ленту и выяснить, не стряслось ли чего-нибудь интересного на этой грешной земле. Минувшие три дня царило какое-то подозрительное затишье – ничто не взорвалось, не сгорело, не обрушилось, и даже не началось ни одной новой войны.
Он едва успел открыть страницу поисковика, как снаружи, с улицы, донесся страшный грохот. Выронив телефон, Павел бросился к окну. То, что он увидел там, повергло его в шок. Вся улица была запружена сотнями столкнувшихся автомобилей. Казалось, что все участники дорожного движения решили разом стать камикадзе, и дружно пошли на таран. Зрелище было грандиозное и жуткое одновременно, из окна седьмого этажа открывался отличный панорамный вид на эту эпическую аварию.
Пораженный общей картиной катастрофы (а иначе это и назвать было нельзя) Павел не сразу обратил внимание на мелкие детали. А потом все-таки обратил, и неприятный холодок нарастающего ужаса пополз по его резко вспотевшей спине. Он заметил людей, и прохожих на тротуарах, и водителей столкнувшихся машин. Их было много – в этот час все обычно возвращались с работы домой. И вот эти люди, нормальные, вроде бы, люди, вели себя как-то пугающе странно. Как-то не так, как положено. Павел все пытался понять, что же с ними не так, что в их поведении внушает ему какой-то подсознательный ужас, когда услышал за своей спиной звук приближающихся шагов. Чьи-то босые ноги тяжело шлепали по линолеуму. Разумеется, это была Ирина.
– Ты погляди, что там! – выдохнул Павел, прижавшись всем лицом к оконному стеклу.
Тут он увидел человека. Тот быстро бежал, бросив пакет с продуктами из ближайшего супермаркета. А другие люди почему-то гнались за ним. Притом была в их движениях какая-то пугающая неуклюжесть. Их шатало,