Милана Фьючерс обладает особым чувством юмора, не тем, что переполнен пошлостью, оскорблением, укором и язвительностью. В нём лишь совершенно одно – добро.
– А чего это меня долго учить, – протестую я, растирая ладошки, подавая сигнал о готовности. – Я враз станцую! Стоит только мне показать, – я делаю важный вид, расправляю плечи, но уже в следующую секунду сам смеюсь.
– Враз?
Она не верит в меня?
– Что вы! Что за удивление? Или вы сочли меня нерадивым учеником? – Ловко умеет эта звездочка спугнуть мою серьезность и дать волю свободословию.
– Ну что ж, посмотрим, – с вызовом подчеркивает она.
– Валяйте, мисс Фьючерс. Музыку, пожалуйста! – диктую я, как артист, вышедший на сцену.
– Сначала научимся без неё. Проверим-ка ваши умения и опыт в медленном танце прежде чем перейти к вальсу.
Уверенно в своих силах, я резко привлекаю её к себе, пробуждая прошлые воспоминания. «Двор. Лето. Наш первый танец».
– Сэр, не так резко!.. – шутливо смущается она от моего страстно-стремительного рывка.
– Смущаетесь?
– Нисколько!
Положив руку на моё плечо и нежно приподняв голову, мы скрещиваем взоры. Она тянется к моим губам, и я, прильнув к ней, желая коснуться, ощущаю, что целую воздух. А Мисс Ямочка хохочет до истерики и припевает:
– Разыграла, разыграла!
– Плутовка! – Ее смех настолько заразителен. – Не ждите пощады за такое поведение!
– Вы коварны! – восклицает, умничая, она.
– А вы просто невозможны!
– Разговорчики! – прикладывает палец к моим губам. – Останавливаем поток бессмысленных фраз! – учит меня женщина и преподаёт лекцию об отличиях медленного танца от вальса. Показывает движения, указывая, какие нельзя допускать ошибки, и я повторяю, но и первая, и десятая попытки заканчиваются провалом – я наступаю на её ножки.
– Джексон! – хохочет она до истерики. – От твоего «враз все получится» прошло уже…
Я перебиваю её:
– Пробуем ещё раз!
И снова у меня не выходит. Я беру себя в руки и пытаюсь заставить свое тело не уводить мой мозг от заданной цели и перестать бесконечно думать о семейке Гонсалесов.
Она вновь и вновь проговаривает:
– И раз, два, три, и раз два три, – мы делаем образно квадрат. У меня виден начальный прогресс. «Уж не такой я и нерадивый». – А теперь кружимся, кружимся. И по кругу делаем движения.
Последующий час мы упорно доводим движения до плавности.
Темнеет. Вечерняя прохлада, напоенная еще не остывшими знойными частичками, умиротворяет нас.
– Может, отдохнём? – предлагаю я, потакая очертаниям проявившейся усталости.
– Но только пять минут. И затем всё то же самое, но под музыку.
Покорившись учителю, мы усаживаемся