Настя отлепилась от спасительной оградки и сделала шаг вперед. Нужно как-то добраться до телефона. Контора отпадала: если на нее действительно напал охранник, то явиться к нему с просьбой «дяденька, мне только позвонить» – опрометчиво. Есть шансы сразу упокоиться, благо, тут кладбище – везде зарыть можно. Значит, нужно идти к воротам. Далеко, но иначе никак. Периметр кладбищенской ограды ночью под усилением – не подлезешь и не перепрыгнешь. Зато и неучтенный клиент паркуром тоже не займется.
Внезапно под здоровую руку ей поднырнул кто-то большой, насквозь мокрый, пахнущий листьями и землей. Дернул вперед и потащил.
Плечо сразу отозвалось тупой пульсирующей болью, в голове помутилось, затошнило. Не пойми кто волок Настю настолько быстро, что рассмотреть его никак не получалось. Они на скорости миновали фонящий участок, и вокруг сомкнулась непроглядная осенняя темнота. Ноги у Насти заплетались, она попыталась притормозить, но спутник что-то буркнул и сильнее взвалил ее на себя.
– Погоди, давай к воротам. У меня телефон сел. Полицию… – Настя попробовала отпихнуть от себя благодетеля.
С тем же успехом она могла пихать мраморный монумент: ее лишь еще сильнее завалили на спину, покрытую жесткой рифленой кожей, и опять поволокли. Правда, вектор направления сменили – теперь тащили к воротам.
Мозг включался медленно: с опозданием, но все же заработал инстинкт самосохранения. Так быстро тащить и при этом даже не сбиваться с дыхания – это из области романтических фантазий. А есть ли оно вообще, это дыхание?
Настя попыталась вырвать руку из хватки, но ничего не вышло. Пнуть похитителя, извернувшись, тоже не получилось: он просто перехватил ее поперек пояса и закинул на плечо, как пещерную женщину. И все это молча, не реагируя на сопротивление. Настя замерла, повиснув кулем с мукой, и приложила ладони к широкой спине. Пальцы нащупали вовсе не кожаную куртку, а плотные сегменты пластин. Угадала.
Ее спаситель потому и не запыхался – не дышал.
Вторая форма. Теперь орать Настя уже не стеснялась, но тот, кто ее нес, не обратил на крики внимания, как до этого проигнорировал все попытки вырваться.
Странным было и направление. Любой поднятый тащил бы добычу к себе в могилу, это у них на уровне инстинкта вбито: поймал – неси в нору, крышкой закрой и грейся. Отогреешься – задушишь. Крови вторая форма не любила, брезговала, а теплу завидовала. До смерти. Но стоило поднятому осознать, что отогревается он только снаружи, а холод внутри остается – все, готовь второй гроб, Дездемона. Либо душил, либо ломал шею.
Но Настя была готова поклясться – ее несли к воротам, не вглубь, а с внутренним компасом у нее всегда был порядок. Показалась кирпичная кладка у колонки, которая стояла на входе. Пятно от проникающего через ограду света фонарей.
Внезапно похититель затормозил, замешкался, поудобнее перехватил, сжав уж совсем немилосердно, так что в глазах почернело, и дернул куда-то вверх.
Наверное, Настя снова потеряла сознание. И, вероятно,