В танце Зоя выложила своё мнение о нём.
– Вы одинокий? – поинтересовалась она.
– Да. Как вы определили?
– Ну… – она игриво дернула душкой подрисованной брови и засмеялась. – Глаз намётан, с войны пристрелян.
– А вы тоже, – наугад сказал он.
– Да. А вы как поняли?
– Тоже глаз намётан.
И им обоим показалась такая шутка уместной, веселой, и они стали кружиться.
Потом он спросил, перейдя на "ты":
– Давно вдовствуешь?
– Пять лет, – слукавила тогда она. На сам деле… – А ты?
– Я второй год.
И эта подробность стала ещё одним связующим звеном, закрепляющая их отношения.
Но говорить о жене-покойнице не хотелось, и Никифор Павлович перевёл разговор на фронтовые воспоминания. О том, как в начале войны он был на западном фронте и как их учебный авиаполк разбомбили под Вязьмой, где, к счастью, он был лишь контужен и ранен в голову.
Показал заросший волосами шрам, оканчивающийся на лбу едва заметной загогулиной. Она пощупала его пальцами, – удостоверилась, проявив здесь свой профессиональный навык.
– А я при госпиталях, – сказала она. – С начала сорок второго и до сорок седьмого. Вначале санитарочкой, потом медсестрой. Потом демобилизовалась вместе с мужем.
– А я при авиации. Механиком самолетов был. Долго не мог оформить военную надбавку за ранение и контузию – потеряны документы. По врачам и комиссиям загоняли. А сейчас у нас в городе новый военком, – продолжал Никифор Павлович. – Молодой подполковник. Матюгнулся, да и говорит: сколько же можно над стариком издеваться!
– Это кого он стариком обозвал? – рассмеялась партнерша. – Совсем человек не разбирается в физиогномике.
Никифора Павловича её шутка тёплой волной окатило сердце, и в глазах засветились искринки. Он тоже засмеялся, прижав её к себе, скорее от охватившего чувства благодарности, неожиданно. И испугался невольного порыва. Но Зоя не отстранилась, а лишь вскинула глаза. Это его смутило, и он принял дистанцию. Смущённый и взволнованный он продолжил прерванную тему:
– Сюда попал первый раз, всё как-то некогда было.
– То-то я смотрю, новый человек. И довольно-таки бравого вида. Правда, немного подзапущенного.
– Так возьми шефство!
– Ну-у, поживём, увидим.
– Да чего смотреть? Я уже ранен… осколком из-под Сахалина.
– В наши-то годы и говорить о сердечных ранениях?
– А причём тут года? Недавно сказку по телевизору слушал. Так в ней царь, старик, так говорит: "Если все любви покорны, так и я покорный то ж…"
Засмеялись. Зоя Гавриловна на его заигрывания посматривала снисходительно. Как на нечто занимательное и не реальное. Хотелось бы… но кого-нибудь помоложе, по её запросам, на кого она ориентирует себе и внешне поддерживает. Старики ей уже успели поднадоесть. Но от проводов